Чужая маска

– Это очень опытный юрист, мы полностью доверяем ему.

– У него есть опыт работы судьей по гражданским делам?

Супруги замялись.

– Не знаю, – наконец сказал Неласов. – Мы об этом не спрашивали.

– А о чем вообще вы его спрашивали, кроме размера гонорара?

– Как вы смеете! – возмутилась Неласова. – Вы пытаетесь опорочить нашего адвоката в наших же глазах, потому что не хотите отвечать за произвол и беззаконие, творящееся в этих стенах. Думаете, вам, как обычно, удастся выкрутиться? Не выйдет, господин полковник! Времена уже не те.

– Я бы сформулировал иначе, – миролюбиво возразил Гордеев. – Времена еще не те.

– Что вы хотите сказать? Что до сих пор существует круговая порука, которая не позволит суду удовлетворить иск, предъявляемый работникам милиции? Вы хотите сказать, что время истинной демократии еще не наступило?

– Отнюдь. Я хочу сказать, что поколение грамотных и добросовестных юристов еще не выросло, вот и все. Ваш адвокат собирается тянуть с вас деньги за свои неквалифицированные советы. Именно поэтому я и спрашивал, какой у него опыт и стаж работы. Вы, разумеется, мне не верите, и это ваше право. Более мы вашего юриста обсуждать не будем. Давайте вернемся к вашей родственнице. Скажите, пожалуйста, она не производила на вас впечатления психически нездоровой?

– Конечно, – с вызовом произнесла Неласова, – я так и знала. Адвокат нас предупреждал, что вы постараетесь выставить Людочку сумасшедшей и объяснить происшедшее ее болезнью. Ничего у вас не получится. Людмила была абсолютно нормальной. Разумеется, это была натура тонкая и эмоциональная, но психически совершенно здоровая. И то, что она с собой сделала, является следствием грубого давления, угроз и запугивания со стороны вашей сотрудницы Каменской.

– Откуда вам это известно? Исиченко рассказывала вам об этом, жаловалась?

– Да.

– Когда?

– Незадолго до кончины.

– Когда именно? Припомните, в какой день это было и при каких обстоятельствах?

– Ну уж нет, – снова встрял бородатый Неласов, перехватывая инициативу у жены. – Наш адвокат предупреждал нас, что вы постараетесь выведать все это и подтасовать факты таким образом, чтобы опровергнуть нас. Если мы не договоримся полюбовно, то ответы на свои вопросы вы услышите только в суде.

– Значит, вы утверждаете, что Людмила Исиченко была психически здоровой. Это хорошо. Тогда следующий вопрос. Какова степень вашего с ней родства?

– Мы троюродные сестры, – ответила Неласова.

– У Людмилы есть другие родственники?

– Есть. Мой родной брат и его семья. Родители Людочки давно умерли, она – единственная дочь и замужем никогда не была, детей у нее нет. Ее отец – двоюродный брат моей матери, а мы с братом – единственные родственники Людмилы.

– Вы поддерживали тесные отношения?

– Какое это имеет значение? Вы пытаетесь увести наш разговор в сторону. Людмила была несчастной одинокой женщиной. Даже если мы не очень часто виделись, это не означает, что у нас не болит душа за нее и что мы позволим вам уйти от ответственности за ее загубленную жизнь.

– Стало быть, вы и ваш родной брат считаете себя наследниками Исиченко?

– Я не понимаю, при чем тут это…

– А я понимаю, – снова подал голос возмущенный Неласов. – Вы намекаете на то, что мы унаследуем бесценную коллекцию, которую собирал отец Людочки. Вы хотите сказать, что при таком огромном наследстве нам должно быть стыдно судиться с органами милиции.

– Нет. – Гордеев наконец позволил себе улыбнуться. – Я хочу сказать совсем не это. Известно ли вам, что Людмила Исиченко оставила завещание?

– Какое еще завещание? – растерялся Неласов.

– Обыкновенное, нотариально заверенное и составленное по всей форме. Так известно или нет?

– Впервые слышу.

– Жаль. Вас с ним еще не знакомили, но поскольку ваша родственница попала в орбиту следствия, то нам его, естественно, огласили. Должен вас разочаровать, весь свой капитал в виде коллекции картин и антиквариата Исиченко завещала писателю Леониду Параскевичу.

Известие произвело на Неласовых шоковое впечатление. Некоторое время в кабинете Виктора Алексеевича стояла тишина.

– Идиотка! – наконец прошипела Неласова. – Шизофреничка.

Ее муж, однако, пришел в себя и вновь обрел способность соображать быстрее, чем его впечатлительная супруга.