Чужая маска

– Не знаю. – Светлана с сомнением покачала головой. – Я никогда не писала рассказов. Роман написать могла бы, а рассказ…

– Ну, у нас нет времени ждать, пока вы напишете роман. Тогда сделаем таким образом: вы напишете проспект романа, обозначите характеры основных персонажей и сюжетные ходы. И напишете два эпизода целиком. Один – сцена наиболее напряженного объяснения молодой женщины с академиком, другой – финальный, которым должен закончиться роман. Этого должно быть вполне достаточно для того, чтобы я мог определить идентичность авторства. Пока вы будете сочинять, я прочту некоторые ваши произведения. Сколько времени вам нужно, чтобы выполнить мое задание?

– Дня три-четыре. Может быть, неделя.

– Но не больше?

– Нет. Недели точно хватит.

– Превосходно, превосходно, – отчего-то развеселился академик. – За неделю я как раз успею ознакомиться с вашим творчеством, если оно, конечно, ваше. Константин Михайлович, вас такие сроки устроят?

– Устроят. Как долго вы будете писать заключение?

– Ох, батенька, в моем возрасте уже нельзя ничего делать долго, всегда есть опасность, что могу не поспеть к собственным похоронам. Тексты анализировать – вот на что основное время уйдет. А написать не проблема. Или вам к спеху?

– Время терпит, Соломон Яковлевич. Что ж, Светлана Игоревна, – обратился следователь к вдове, – если у вас нет ко мне вопросов, позвольте с вами попрощаться.

Светлана мило улыбнулась, надела короткую, голубоватого цвета шубку и ушла. Академик после ее ухода придвинулся поближе к столу Ольшанского и сложил руки перед собой, будто приготовившись к длинному серьезному разговору.

– Прошу меня извинить, сударь мой, я немного опоздал, и, когда пришел, дама уже была здесь. Посему мне неловко было задавать вам чересчур много вопросов.

– А они у вас возникли?

– Безусловно. В первую очередь я хотел бы понять, в связи с чем возникла необходимость столь редкой по нынешним временам экспертизы. Чем мог провиниться перед правоохранительной системой этот воздушный мотылек?

– Видите ли, Светлана Игоревна – вдова известного писателя. Так, во всяком случае, мы все считали до недавнего времени. Ее муж был убит примерно месяц назад.

– Что вы говорите! Она совершенно не производит впечатления неутешной вдовы. Серьезная молодая дама, разве что улыбается мало.

– Это совсем другое поколение, Соломон Яковлевич. Во времена вашей и даже моей юности девушкам внушали, что самое главное в жизни иметь мужа и семью. При этом муж может быть каким угодно, даже сильно пьющим бездельником, но он должен быть, а незамужняя женщина считалась как бы неполноценной. Вдовство, особенно раннее, превращалось в трагедию не только из-за утраты близкого человека, но из-за утраты мужа, потому что искать нового было проблематично, особенно лет в сорок пять – пятьдесят. А сейчас к этому относятся по-другому. Многие женщины не выходят замуж принципиально, хотя не страдают от отсутствия матримониальных предложений. Им это просто не нужно. А потеря близкого человека скрашивается ощущением, что вся жизнь впереди и можно еще успеть все отстроить и создать заново. Так вот, Светлана Игоревна заявляет, что на самом деле автором всех книг, прославивших ее мужа, является она сама, но с ведома и согласия супруга книги выходили под его именем, что якобы было лучше с точки зрения рекламы. Теперь, как вы понимаете, нам придется устанавливать истину.

– Зачем? – удивился Зафрен. – Это имеет отношение к причине его смерти?

– Самое непосредственное, Соломон Яковлевич. В ходе следствия были установлены факты, позволяющие говорить о том, что муж Светланы Игоревны хотел покончить с собой, но, поскольку у него не хватало мужества сделать это самому, он попросил человека, на которого имел огромное влияние, произвести роковой выстрел. Светлана Игоревна утверждает, что ее мужа чрезвычайно угнетала ситуация, при которой он жил на деньги жены и при этом пользовался славой, заметьте себе, огромной славой и популярностью, которые фактически ему не принадлежали, не были им заслужены. При определенных условиях это могло бы стать причиной суицида, но я должен понять, была ли на самом деле эта ситуация или Светлана Игоревна меня, мягко говоря, вводит в заблуждение.

– Превосходно, – радостно потер руки академик. – Это очень оживит мою старческую жизнь. Такого любопытного поворота в моей практике давно уже не случалось. Вы, наверное, помните, батенька, по какому скучному поводу мы с вами встречались в последний раз, лет эдак десять назад?