Чужая маска

– Ну что ты, – успокоил ее Березин, – все же знают, что ты еще не очень здорова, так что никаких обид. Старики были бы рады тебя видеть, но если ты не хочешь ехать – оставайся дома.

– Не то чтобы не хочу… – Она помолчала. – Но я боюсь.

– Конечно, конечно, – закивал он. – Я все понимаю. Ты не рассердишься, что я в субботу оставляю тебя одну? Я постараюсь недолго, часам к девяти вернусь.

Родители Березина жили в Подмосковье, и визит к ним занял достаточно времени, чтобы убить остаток дня, не рискуя испортить атмосферу дома. Он вернулся, как и обещал, сразу после девяти. Закрывая машину, он поднял глаза и с ужасом увидел, что в окнах его квартиры нет света. Что могло случиться? Ирина куда-то ушла? Куда? Зачем? К своим старым приятелям? Господи, этого только не хватало! Или привела кого-то и…

Холодея от дурных предчувствий, Березин ворвался в квартиру. Ирина сидела на кухне и читала при свете бра, висящего прямо над столом. Верхний свет был погашен во всей квартире, а плотные цветастые шторы, висящие на кухне, не пропускали наружу неяркого света лампочки, поэтому с улицы окно показалось Березину совсем темным.

– Господи, Ира, – задыхаясь, сказал он, – мне показалось, что тебя нет дома. Я так испугался.

– Ну куда же я денусь, – спокойно улыбнулась она. – Раздевайся. Чайник поставить? Я ватрушки сделала с творогом, очень вкусные.

– Ватрушки? Это замечательно! Это великолепно! – Березин почти кричал. – Я буду ватрушки, я буду салат, который мы ели на обед, и даже грибной суп, если он остался.

– Сейчас все подам. – Ирина закрыла книжку и встала. – Разве тебя мама не покормила? Почему ты такой голодный? И почему ты так нервничаешь? Что-нибудь случилось?

Сергей Николаевич вернулся на кухню из прихожей, облокотился на косяк и закрыл глаза. Лицо его было необычно бледным.

– Я так испугался, Ира, ты даже представить себе не можешь. Я подумал, ты ушла. Пошла к своим старым друзьям, и тогда все пойдет прахом, потому что ты можешь попасть в неприятность, а тебя теперь каждый мент узнает в лицо. Или, что еще хуже, совсем ушла, обиделась на меня за что-то и ушла. Но это не главное, Ира, это все ерунда. Главное, когда я тебя увидел, когда я понял, что ты никуда не ушла, что ты здесь, что ты по-прежнему вместе со мной, я так обрадовался, что мне самому стало страшно. Ирочка, милая, я никак не ограничиваю твою свободу, я имею в виду, что у нас не крепостное право, и если тебе в какой-то момент не захочется больше жить со мной, ты вольна уйти. Но я прошу тебя только об одном, я умоляю тебя, не делай ничего неожиданно, не бей из засады, не стреляй в спину. Ладно? Очень многое для меня поставлено на карту, но я совершенно не собираюсь ради этого калечить твою жизнь. Не захочешь жить со мной – не надо, не мучай себя, но скажи мне об этом, чтобы я мог как-то сгладить ситуацию, принять какие-то меры. Только не уходи внезапно, без предупреждения, потому что я начну искать тебя через милицию, я буду думать, что с тобой случилась беда, я всех подниму на ноги, а в результате тебя найдут пьяную и с молодым любовником, и все мы будем выглядеть по-дурацки. Если тебе станет тяжело со мной, я смогу отправить тебя, например, за границу и всем говорить, что ты поехала получать образование, или работать по контракту, или долечиваться, потому что после автокатастрофы у тебя начались осложнения со здоровьем. Я сделаю все так, как тебе удобно, ты не будешь жить со мной, но прошу тебя, Ира, я очень тебя прошу, не делай ничего внезапного и неожиданного. Я должен быть твердо уверен, что ты меня не подведешь ни при каких обстоятельствах, что я могу тебе доверять и на тебя положиться.

Ирина слушала его и одновременно вынимала из холодильника кастрюльку с супом, мисочку с салатом, масленку, банку со сметаной, резала хлеб и выкладывала его красивой горкой на плоскую плетеную тарелочку. Она включила плиту, чтобы разогреть суп, достала большой расписной поднос, составила на него чистые тарелки и приборы, бутылку с минеральной водой и стаканы, хлеб, масло, сметану, салат. Когда Березин умолк, она негромко сказала:

– Ты можешь на меня положиться, Сережа. Я – существо достаточно разумное и не собираюсь тебя подводить. И я даю тебе слово, что если захочу уйти от тебя, то у тебя будет по меньшей мере полгода на то, чтобы сделать все тихо и к обоюдному удовольствию. Если я почувствую, что жизнь с тобой делается для меня невыносимой, то еще полгода я точно смогу вытерпеть. А то и больше. Я терпеливая, Сережа. Если бы ты знал, через что мне приходилось пройти в моей прошлой жизни, если бы ты знал, какие вещи мне приходилось терпеть, ты бы не сомневался в моих словах. Даю тебе слово, что никогда ничего не сделаю тайком от тебя, у тебя за спиной или тебе во вред. И давай покончим с этой темой. Помоги мне, пожалуйста, накрыть ужин в комнате.