Иллюзия греха

Настя вернулась домой поздно. Выйдя из лифта, она почувствовала упоительный аромат жареного мяса. Никаких сомнений, запах просачивался из ее квартиры, недвусмысленно свидетельствуя о том, что Алексей вернулся из Жуковского в Москву. Она радостно ворвалась в квартиру и повисла на шее у мужа.

— Лешик, солнышко, я так рада!

— С чего бы это? — удивился Алексей, которому редко удавалось наблюдать такие яркие проявления эмоций у своей супруги.

— Соскучилась.

— Не ври. Нашкодила, а теперь подлизываешься.

— Ты что? — обиделась Настя. — Ничего я не нашкодила. Квартиру не спалила, вазу не разбила, потоп не устроила. Оставь свои инсинуации. Расскажи лучше, как твой аспирант политизированный защитился.

— Защитился, — коротко ответил Леша. — С грехом пополам. Из всех моих учеников он оказался самым позорным. Мне было стыдно за него на совете.

— Неужели так слабо? — сочувственно спросила она.

— Очень. Ладно, не будем о грустном. У тебя какие новости?

— Ой, Леш, какие у меня могут быть новости? Трупы одни. И неприятности. Кстати, у тебя глаз свежий, скажи, пожалуйста, какие ассоциации у тебя вызывают слова «Золотой человек»?

— Добрый, отзывчивый, щедрый. По аналогии с «золотым сердцем».

— Нет, не пойдет. Это не характеристика, а указание на что-то конкретное.

— Тогда не знаю. Никаких ассоциаций.

— А ты подумай.

— Ага, а поесть при этом можно? Ты, между прочим, домой пришла, а не на работу. Я целый день голодный, специально не ужинаю, тебя жду.

— Извини. Сейчас, руки только вымою.

Настя быстро переоделась, вымыла руки и уселась за стол. Золотой человек не выходил у нее из головы, и она машинально примеряла загадочные слова ко всему, что попадалось ей на глаза. Нарядная упаковка от английского чая, на которой изображена карета с пассажирами на фоне равнинного ландшафта. Яркие цветы на большом китайском термосе. Белый электрический чайник фирмы «Тефаль». Красная пластиковая бутылка с кетчупом. Серые и розовые цветы на оконной шторе. Рыжеволосый мужчина, сидящий напротив за столом, ее любимый муж Лешка. Кстати, а не о рыжем ли человеке идет речь? Она стала судорожно вспоминать, есть ли среди фигурантов, вовлеченных в дела о пяти убийствах и похищении, хоть один рыжий мужчина. На память ничего не пришло, рыжие ей не попадались.

Отрезая небольшие кусочки жареной телятины, она пыталась мысленно поставить себя на место Наташи Терехиной. При том образе жизни, какой вела девочка, кругозор у нее должен быть очень узким и специфическим. Если она написала про золотого человека, то нужно искать смысл не в такой широкой сфере, как гербы городов и золотые прииски. Искать нужно в том, что было доступно Наташе за эти шесть лет. А что было ей доступно? Настя постаралась припомнить, какие книги видела на тумбочке возле Наташиной кровати. Любовные романы были, это точно. Много. Потом учебники. Из школьных — география, история, русская литература, биология. Из более сложных, вузовского уровня, — физика, химия, математика. По математике книги были не только учебного плана, но и монографии, это Настя точно помнит, она еще обратила внимание на это, потому что сама когда-то училась в физико-математической школе, хотя сейчас из всего курса математики хорошо помнила только программирование, да и то потому, что постоянно пользовалась компьютером для обработки данных. Все остальное уже успешно позабыто.

— ...Ася! — донеслось до нее. Она вздрогнула и поняла, что муж обращается к ней, а она не слышит. Интересно, давно она так сидит?

— Прости, милый, — виновато улыбнулась она. — Ты что-то сказал?

— Да не «что-то», а целую речь, как дурак, перед тобой толкал, а все без толку. Ты куда углубилась?

— В «Золотого человека». Пытаюсь понять, что это означает.

— Кстати, я вот еще вспомнил. Правда, это про золотого мальчика. Не сгодится?

— А что именно про мальчика?

— Помнишь, когда мы с тобой в школе учились, у всех ребят была Детская энциклопедия. И у тебя была, и у меня.

— Ну, помню.

— В том томе, где речь шла о биологии и анатомии, был рассказ про золотого мальчика. Как какой-то богатый правитель купил мальчика-раба и выкрасил его с ног до головы золотой краской. А мальчик вскоре умер, потому что краска не пропускала кислород. Это была как бы иллюстрация к кислородному обмену в тканях.

— Да, было такое, — кивнула Настя. — Надо же, а я и не вспомнила.