Седьмая жертва

Муж помогал ей чем мог, кроме одного: он не написал больше ни единого слова за супругу. Он готов был обсуждать с ней научные проблемы с утра до вечера, объяснять то, чего она не понимает, доставать самую дефицитную литературу, делать редакционную правку ее рукописей, но ни в коем случае не придумывать что-то вместо нее. Он вовсе не был настроен обманывать самого себя и окружающих, ему достаточно было истории с ее докторской. Да, он тогда дописал за Наталью диссертацию, искренне желая ей помочь, но потом спохватился. Что он делает? Кого он пытается обмануть? Бабушка уже умерла.

Мама давно погибла. Отец жив-здоров и полон сил, но у него взгляды на семейные традиции вполне либеральные, сам из рабочих. Сегодня он, внук Николая Бенедиктовича Эссена, – последний отпрыск рода Данилевичей, и он должен сделать все возможное для того, чтобы род этот был продолжен достойным образом. Он лично отвечает за то, кто будет его женой и родит ему наследника, который сможет продолжить и поддержать семейную традицию. Так что, выполняя научную работу за Наталью, он просто обманывает самого себя, ибо других контролеров уже не осталось.

С сожалением он вынужден был признать, что снова ошибся. Наташа, несмотря на все старания, никогда не сможет подняться на ту высоту, которая сделала бы ее достойной. Правда, оставалась последняя надежда – ребенок. Желательно – сын. Но и дочь он сможет воспитать так, что перед предками стыдно не будет. В конце концов, Наташа все-таки доктор наук. Худо-бедно…

Но и здесь надежды его не оправдались. Многочисленные аборты, которые он заставлял жену делать, не позволяя ей рожать, пока не будет выполнен его грандиозный план, сделали свое дело. Она по-прежнему легко беременела, но на этом все и заканчивалось. Выкидыши следовали один за другим, то на четвертой неделе, то на шестой. Врачи разводили руками и, качая Головой, говорили:

– Что ж вы хотите, мамочка, столько абортов… На вашей матке уже живого места нет.

Об усыновлении чужого ребенка и речи быть не могло. Он должен быть уверен в чистоте родословной, а при усыновлении вообще неизвестно, с какими врожденными пороками окажется дитя. И, в конце концов, должна быть сохранена кровь Данилевичей-Лисовских.

Он впал в ярость. Почему так случилось? Ведь план был составлен безупречно, и было сделано все возможное и невозможное для его выполнения.

Все предыдущие ошибки с выбором спутницы жизни и матери наследника учтены.

Он работал как проклятый, успевая делать и свою карьеру, и Наташину. Так почему же? В чем он провинился? Почему судьба опять наказывает его?

Копившаяся в душе ярость со всей силой обрушивалась на жену. Он не стеснялся в выражениях, объясняя ей, что она интеллектуально бесплодна.

Дура, одним словом. Сделать себе имя в науке самостоятельно не может. Даже ребенка родить не может. Никакого от нее толку.

Он не понимал и не хотел понимать, что Наташа держится из последних сил.

Отчаянные попытки «соответствовать» его высоким требованиям, постоянный страх разочаровать любимого мужа, бессонные ночи, проведенные над книгами и журналами, и мучительное, разъедающее душу чувство собственного бессилия – все это измотало ее, съело все душевные силы. А тут еще приговор врачей: у нее не будет детей. И приговор мужа: она никчемное существо, ни на что не пригодное.

Наташа ушла из жизни добровольно, оставив своего мужа в состоянии глубокого недоумения. Неужели его предложение развестись так на нее подействовало? Психопатка.

Глава 12

ЗАРУБИН

С третьей жертвой Шутника дело обстояло несколько иначе, нежели с первыми двумя. И Надежда Старостенко по прозвищу Надька Танцорка, и неоднократно судимый Геннадий Лукин по прозвищу Лишай были людьми опустившимися, пьющими, больными и, в общем-то, никчемными. Третий же убитый, Валентин Казарян, оказался бывшим коллегой, человеком относительно молодым, с высшим образованием и с полным отсутствием признаков алкоголизации. Разумеется, он выпивал, как и почти все мужики, трезвенником не был, но горьким пьяницей пока не стал.

Картина его гибели оставалась по-прежнему неясной, но некоторое просветление настало после того, как Андрей Чернышев на пару с Сережей Зарубиным «оттоптали» всю прилегающую к детскому лагерю местность и взяли в оборот всех пасущихся там бомжей. Выяснилось, что Казарян был человеком незаносчивым и всегда давал бездомным бродягам приют. Отзывались они о стороже хорошо и даже, казалось, искренне горевали о его кончине. Однако по поводу последнего и предпоследнего дня жизни доброго сторожа ничего сказать не могли.