Воющие псы одиночества

- Да пошел ты, - снова выступил Петр, но на этот раз менее уверенно. - Откуда ты насчитал восемьдесят пять тысяч?

- Так из чеков же! Элеонора Николаевна женщина состоятельная, она дешевые вещи не покупает. Дверь стальная, дорогая, коврики немецкие, тоже больших денег стоят. Так что давай, мил-друг, по-хорошему разойдемся. Или ты отваливаешь и больше никогда на горизонте не появляешься, или протоколы в дело пойдут.

- Да где они, протоколы эти?! - вдруг взорвался Петр. - Чего ты меня пугаешь, старый пень? Чего фуфло мне гонишь? Думаешь, я тебя испугался?

- Пока еще нет, - послышался спокойный голос Бычкова. - Но сейчас, я думаю, испугаешься. Погляди-ка на это. Читать умеешь? Глаза есть?

Повисла тишина. Аля на цыпочках выбралась из кухни и осторожно прокралась по коридору к гостиной. Ей было, ужасно интересно, что же такое Назар показал Петру. Неужели протоколы? Состряпал специально для этого случая?

То, что она увидела, ее ошеломило. Впрочем, по-видимому, Петра тоже, потому что стоял он в нелепой позе, вытянув вперед голову, словно ноги его приросли к полу и он не мог двинуться вперед, а очень хотелось, и руки при этом висели, как у гориллы. В одной руке Назар Захарович держал раскрытое удостоверение в красной обложке, в другой был пистолет.

- Ну как, сынок, все прочитал? Все увидел? Понимаешь теперь, что я не шучу? Мне ведь только пальцем на спусковой крючок нажать - и нет тебя. Или есть, но сильно покалеченный. Ты находиться здесь никакого права не имеешь, квартира не твоя, ты здесь не прописан, у меня заявления Элеоноры лежат в папке о том, что ты ее домогаешься и регулярно приходишь сюда, нарушаешь ее право собственника и покой ее нервной системы. Вот и сегодня она пришла цветочки полить, не одна пришла, а вместе с мной, со своим законным женихом, полковником милиции при служебном оружий, а ты ворвался, стал ей претензии предъявлять, силу применял, за руки хватал, ножом угрожал. Меня-то ты не видел, я в ванной был или даже в туалете, ты и подумал, что Элеонора, как обычно, одна в квартире. Ан нет, не одна она. И я применил оружие, потому как нахожусь в полном своем праве. А потом ты уже совсем мертвый будешь и никому не объяснишь, как оно было на самом-то деле. Ну что, сынок? Уговорил я тебя?

Петр по- прежнему молчал. Але вдруг стало невыносимо тошно от всего происходящего, но главным образом -от себя самой, допустившей такую ситуацию и увязшей в ней. Стараясь не шуметь, она тихонько вернулась на кухню и прикрыла за собой дверь, чтобы ничего не слышать.

Прошло еще какое-то время, потом хлопнула входная дверь и на кухне появился Назар.

- Ну вот, Элка, а ты боялась. Видишь, как все просто? Петюнчик твой до денег страсть как жаден, на этом и сыграли. Не хочет он платить за причиненный ущерб, ой не хочет!

- Что за удостоверение ты ему показывал? - спросила Элеонора Николаевна. - Там написано, что ты доцент?

- Ну прям-таки! - усмехнулся Бычков. - Там написано, что я оперуполномоченный по особо важным делам МВД России. Это мое прежнее удостоверение, я его не сдавал, когда в академию переводился. Сказал, что потерял, рапорт написал, выговор получил - и все дела. У нас все так делают.

- А пистолет у тебя откуда? Ты же преподаватель.

- Наградной, - коротко ответил он! - И разрешение имеется. Ты чаю-то нальешь или как?

Он уселся за стол, вытащил пачку «Беломора» и с удовольствием закурил. Аля подала ему пепельницу и налила чай в красивые английские фарфоровые чашки.

- Ты уверен, что он больше не появится?

- Что ты, Элка, разве можно в нашей жизни быть в чем-то уверенным? Конечно же, он появится. Но с сегодняшнего дня ты будешь приезжать сюда только вместе со мной. А я каждый раз, когда мы будем обнаруживать следы его присутствия, буду ему звонить. Думаю, ему это скоро надоест.

- Но, Наджар, я приезжаю по ночам, днем у меня много дел дома, - растерялась она. - Разве ты сможешь?

- А ты предложи мне разумный компромисс. Приезжай не в три часа ночи, как ты привыкла, а в двенадцать, как сегодня, или даже в одиннадцать. Я ведь не такой полуночник, как ты, я на работу к девяти утра хожу. И вообще, Элка, заканчивай ты с этой ночной жизнью. В нашем с тобой возрасте по ночам надо спать.

- Я не могу, - грустно сказала Аля. - Я привыкла поздно ложиться. Утром встану, всех покормлю, отправлю и ложусь досыпать. И потом, я люблю ночь. И ночную Москву люблю. Еще чаю подлить?

- Нет, пожалуй, достаточно.