Черный список

– А мама говорила, что ее убили…

– Была или нет?!

– Была… Папа, не сердись. Я не виновата…

– Да я не сержусь, котенок, что ты, просто я очень волнуюсь, потому что у нас с тобой важный разговор. А фамилия Целяева там была?

– По-моему, нет.

– Давай повторим сначала. Ты абсолютно уверена, что видела в этом листочке фамилии Доренко, Довжук и Иванникова?

– Да. Я уверена.

– А сколько еще фамилий было в списке?

– Эти три, потом те две, про которые я спрашивала, и еще, наверное, одна или две, но я их прочитать не успела.

– Ладно, котенок, отдыхай, веди себя хорошо, слушайся Алика и Куку. Я тебя целую. Тебе привет от мамы.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она. – А от тети Тани?

– И от тети Тани, и от тети Ирочки, и от дяди Юры Мазаева. Они все тебя обнимают и целуют.

– Хорошо, – важно сказал мой ребенок. – И я их целую.

Я повесил трубку и вышел из кабины. Только на улице я почувствовал, что взмок настолько, что рубашка прилипла к спине. В голове с калейдоскопической скоростью замелькали обрывки мыслей и сведений, которые до разговора с Лилей были разрозненными и никак друг с другом не связанными, а теперь вдруг начали складываться в единую картинку.

Дедушка с листочком.

Листочек с фамилиями.

Фамилии шести или семи человек, четверо из которых убиты.

Одна из убитых получила кассету, на которой были запечатлены местные ветераны и работа юношеского военно-спортивного клуба «Патриот».

Ветераны… Дедушка…

Юношеский клуб. Подростки. Мускулистый малолетка Леха. Пожилой мужчина с военной выправкой (ходит как аршин проглотил). Юношеским клубом руководят ветераны, военные-отставники.

В какое же дерьмо я вляпался?!

* * *

В дом номер 8 по Первомайской улице я уже не вернулся. Прямо с переговорного пункта я отправился искать Сергея Лисицына, взял у него переданные Ритой буклеты с фильмографиями всех четверых убитых кинодеятелей, велел ему раздобыть все остальные буклеты со сведениями об участниках кинофестиваля «Золотой орел» и явился пред ясные очи хозяев дома номер 21 на все той же Первомайской улице. И был я к тому моменту уже темноволосым, коротко стриженным и усатым и носил весьма прозаическое имя Дмитрия Николаевича Галузо. Мои вещи должен был принести Лисицын, его же я попросил предупредить Татьяну.

На новом месте мне не повезло. Моими соседями оказались супруги с двумя детишками пяти и семи лет, и шуму и визгу от них было столько, что у меня сразу же разболелась голова. Тем не менее я разложил перед собой буклеты, вооружился карандашом и принялся мужественно изучать названия фильмов, к которым имели отношение четверо погибших. Мне хотелось понять, не связаны ли убийства с каким-нибудь конфликтом, возникшим во время съемок, а для этого нужно было выяснить, не встречались ли все четверо на одной и той же съемочной площадке. Вскоре в глазах у меня рябило от названий и дат, но ничего подходящего я не нашел. Оля Доренко и Люся Довжук снимались в фильмах Бабаяна, но Бабаян никогда не работал с Юшкевичем. Олег Юшкевич и Люся Довжук дважды снимались в одном фильме, но рядом с ними не было Оли Доренко. Я снова и снова шел по спискам фильмографий, но все четверо в одной точке никак не сходились. Почему же их имена оказались в одном списке у загадочного «дедушки» вместе с именем Екатерины Иванниковой и еще одной-двумя фамилиями? Что их всех объединяло? Ответ напрашивался сам собой: их объединяла смерть. Четверо уже убиты, остальных ждет та же участь. Но почему? За что?

Как бы то ни было, какой бы ни оказалась причина, соединившая этих людей в странном списке, одно было несомненно: нужно непременно установить, чьи еще имена в нем были, чтобы постараться предотвратить новые трагедии. Кто еще, кроме хорошенькой глуповатой блондиночки Кати Иванниковой, прокладывавшей свой путь наверх, путешествуя по мужским ширинкам?

Визг и беготня моих малолетних соседей совершенно выбили меня из колеи. В доме 21 моя комната находилась внизу, в разделенном на два помещения сарае, и непоседливые крикливые малыши носились прямо под моим окном. Хоть бы скорее погода исправилась, тогда они будут уходить на пляж. А пока можно было попробовать использовать ситуацию.

Я вышел из комнаты, уселся на пороге, вытянув босые ноги на траве, и начал знакомиться с мальчиками. Они были поразительно похожи на своего отца, крупного весельчака-блондина со здоровым румянцем на упитанных щеках. Старшего, семилетнего, звали Саней, младшего, пяти лет от роду, – Сеней, но я решил не мучиться и называть их Старшим и Младшим.