Глухая стена

- Может, это и есть тот самый звонок, насчет которого мы строили догадки? Сделанный после побега из управления?

- Не исключено.

Через кухню и прачечную он прошел к гаражу, открыл дверь. Там стоял автомобиль. Темно-синий «фольксваген-гольф».

- Звони Нюбергу. Пусть хорошенько изучит машину.

- На этом автомобиле она поехала навстречу смерти?

- Очень может быть.

Анн-Бритт принялась по мобильнику разыскивать Нюберга. Валландер тем временем поднялся на второй этаж. Там было четыре спальни. Но использовались только две. Одна принадлежала родителям, другая - сыну. Валландер открыл гардероб в родительской спальне. Аккуратные ряды плечиков с одеждой. На лестнице послышались шаги Анн-Бритт.

- Нюберг выехал.

Она тоже заглянула в шкаф.

- Вкус у них хороший. И денег хватает.

Валландер углядел в дальнем углу гардероба собачий поводок и маленькую плетку.

- Возможно, им по вкусу и кое-что нетрадиционное, - задумчиво обронил он.

- Говорят, мода нынче такая, - засмеялась Анн-Бритт. - Якобы от траханья больше удовольствия, если напялить на голову пластиковые пакеты и чуток поиграть со смертью.

Валландер аж вздрогнул: не ожидал он от нее таких речей, даже смутился. Однако ничего не сказал.

Они прошли в комнату сына. Удивительно: обстановка прямо-таки спартанская. Голые стены, кровать. И большой стол с компьютером.

- Пришлем сюда Мартинссона, пускай глянет, - сказал Валандер.

- Если хочешь, могу включить.

- Пока повременим.

Они опять спустились вниз. Валландер покопался среди бумаг в ящике кухонного стола и нашел-таки что искал.

- Не знаю, обратила ли ты внимание, - сказал он. - Но на входной двери нет таблички с именем, а это редкость. Однако я нашел тут рекламные буклеты на имя Харальда Ландаля, отца Юнаса.

- Объявим его в розыск? В смысле, сына?

- Пока нет. Сперва надо собрать побольше информации.

- Это он убил Соню?

- Трудно сказать. Хотя его отъезд, пожалуй, говорит о спешке, верно? О попытке скрыться.

В ожидании Нюберга они осматривали содержимое шкафов и ящиков. Анн-Бритт наткнулась на пачку фотографий, изображавших новый дом на Корсике.

- Может, туда-то и ездят его родители?

- Не исключено.

- Любопытно, откуда у них такие деньжищи?

- Пока что нас интересует сын.

В дверь позвонили - Нюберг со своей командой. Валландер проводил их в гараж.

- Пальчики, - сказал он. - Возможно, они совпадут с найденными ранее. К примеру, на сумке Сони Хёкберг. Или в квартире Тиннеса Фалька. Или на Руннерстрёмсторг. Но прежде всего проверь, нет ли свидетельств тому, что этот автомобиль побывал у подстанции и что в нем ехала Соня Хёкберг.

- Тогда начнем с покрышек, - решил Нюберг. - Это быстро. Если ты помнишь, у нас есть неопознанный след.

Валландер ждал. Не прошло и десяти минут, как Нюберг дал ему ответ, на который он надеялся.

- Отпечатки совпадают, - объявил криминалист, сравнив покрышки с фотографиями следов, зафиксированных возле подстанции.

- Ты совершенно уверен?

- Конечно нет. Существуют тысячи почти абсолютно одинаковых покрышек. Но как видишь, вот здесь, на левой задней покрышке, слишком маленький просвет. И внутренняя сторона стерта, потому что колеса плохо отбалансированы. А это резко увеличивает вероятность, что машина та самая.

- Иными словами, ты все-таки уверен?

- Насколько это возможно.

Валландер вышел из гаража. Анн-Бритт была в гостиной. Он задержался на кухне. Подумал: правильно ли я поступаю? Может, надо прямо сейчас объявить парня в розыск? Движимый внезапной тревогой, он вернулся на верхний этаж, сел в комнате парня на стул возле письменного стола. Огляделся по сторонам. Встал, открыл гардероб. Вроде бы ничего примечательного. Поднялся на цыпочки, ощупал верхние полки. Пусто. Снова отошел к письменному столу, сел. Компьютер. Повинуясь внезапному побуждению, поднял клавиатуру. Ничего нет. По некотором размышлении вышел на лестницу, позвал Анн-Бритт и вместе с ней вернулся в комнату. Показал на компьютер.

- Ты хочешь, чтобы я его включила?

Он кивнул.

- Значит, Мартинссона ждать не будем?

В ее голосе сквозила откровенная ирония. Видно, все-таки обиделась. Но сейчас комиссару было не до этого. Сколько раз за годы полицейской службы он сам чувствовал себя обиженным? Другими полицейскими, преступниками, прокурорами и журналистами, а в особенности теми, кого принято называть общественностью.