Закон трех отрицаний

– И все равно я хочу понять, почему Кричевец не был на юбилее, – упрямо произнес Юра. – У меня мозгов не так много, как у тебя, зато у меня чутье есть. И чутье мне подсказывает, что ответ на этот вопрос даст очень многое. Откуда эта внезапная хандра и плохое, понимаете ли, настроение, когда речь идет о том, чтобы оказать уважение человеку, который собирается дать тебе работу? Вот ты поставь себя на место этого каскадера: съемки в прошлом, денег нет, перебивается случайными подработками или сидит на шее у любовницы, и вдруг известнейший режиссер предлагает вместе делать проект. Если все получится, то будет приличный заработок. Но ведь этому режиссеру надо, прости, дорогая, задницу ежедневно вылизывать, чтобы не дай бог не передумал и не обратился к другому специалисту. Каскадеров-то пруд пруди, причем среди них есть очень известные, а Островский – один. Ты можешь себе представить, чтобы при таком раскладе кто-то мог себе позволить проигнорировать юбилей, если уж был приглашен?

– Не могу, – призналась Настя, пристально вглядываясь в следующую ступеньку, – женщина, пожалуй, могла бы так поступить, а мужчина вряд ли. Все-таки у женщин, как правило, на первом месте чувства, а у мужиков – дело. Но если следовать твоей логике, то такой каскадер не может себе позволить переспать с любовницей режиссера, и по этой же самой причине. В такой ситуации вылизывание задницы не совмещается с нанесением ударов в спину. Не отвлекай меня, а то я точно грохнусь.

– Поймаю, – оптимистично пообещал Коротков. – Но мне нравится ход твоих мыслей. Если между каскадером и Халиповой ничего не было, то почему он не пришел на юбилей? Допустим, хандра. Я в нее не верю, но ладно, допустим. Тогда почему Халипову убили? За какого мужика, если не за каскадера?

– Юра, ты меня доконаешь! – застонала она. – Дай мне спокойно дойти до первого этажа. Ты же сам говорил, у Халиповой мужиков было как грязи. Вот у Дронова и лопнуло терпение.

– Но почему именно сейчас? Что или кто его спровоцировал? Ася, пойми, мне нужны зацепки, мне нужно, чтобы было с чем подбираться к Дронову. Он, блин, политик, к нему на кривой козе не подъедешь, чуть что – сразу крик поднимет о депутатской неприкосновенности, генерального прокурора на нас натравит. Я должен восстановить всю историю до мельчайших подробностей, каждый фактик подтвердить и доказать, иначе все впустую.

Вот и последняя ступенька. Слава богу, можно расслабиться и доковылять до кресла.

– Что еще ты хотел у меня спросить?

– Как зовут убийцу.

– Ну и шуточки у тебя, – Настя укоризненно покачала головой. – Не трать время, Юра, сейчас нас за стол позовут, и если мы будем продолжать обсуждать убийство, мой Чистяков взвоет. Он и так ругается, когда я за едой про трупы говорю. А молочный поросенок требует чистоты помыслов и невинности речей.

– Ага, конечно, тебе какой-то дохлый свин важнее товарища по работе. Я к тебе со своими проблемами, как к близкому другу, а ты… – заблажил Коротков, но тут же оборвал сам себя и воровато оглянулся на открытую дверь, в которую из кухни просачивались запахи и звуки весьма недвусмысленного характера. Определенно, поросенок пребывал в двухминутной готовности от процесса разделывания перед подачей на стол, и к нему будут прилагаться весьма соблазнительные закуски. Пожалуй, надо поторапливаться. – Короче, нарисуй мне картину преступления. Вот смотри: Халипова ждет телефонного звонка, звонок поступает, она договаривается с кем-то о встрече, берет машину Островского и уезжает. Почему-то по дороге она впадает в жуткую панику, сбивает женщину с ребенком и скрывается, не остановившись и не оказав им помощи. Почему она не останавливается? Либо ее преследуют, и она понимает, что остановка – это смерть, либо она в таком состоянии, что ухитряется не заметить сбитых людей. То есть она от страха просто невменяемая. Что мы имеем дальше? Дальше мы имеем труп Халиповой рядом с машиной на окраине города, за Кольцевой дорогой. Ее что, догнали? Остановили? Потребовали выйти из машины? И почему она, как дура, вышла, если понимала, что убьют? А не понимать не могла, потому как убегала от убийцы через полгорода. Чего ж было убегать, если она его не боялась?

– Ее могли вытащить из машины силком, – предложила Настя версию для обсуждения.

– Она могла заблокировать двери. Более того, у Островского «Лексус», в этой модели двери блокируются автоматически, как только начинает работать двигатель. То есть двери были закрыты, а Халипова их зачем-то открыла.