Золотой эшелон

— Это запросто, дядя Саня.

— А я зайду за ним следом, этак через минутку-другую. И от тебя его в честном кулачном бою спасу.

Племяш заулыбался.

— Не бойся, детинушка, я тебя сильно бить не буду. Слегка так только, по-родственному. Но чтоб напуган он был до недержания речи!

— Бу сделано, дядя Саня!

Теплым сентябрьским вечером Вилли шел по Арбату. Вот и нужный дом. Он достал из кармана бумажку с адресом и проверил. Да, третий этаж, квартира одиннадцать. Лампочка в парадном горела только на втором пролете. Пахло кошками и окурками. Как все же эти русские много курят.

Вилли не прошел и пяти шагов, как кто-то резко рванул его сзади за плечо. Потом его развернули, и в полутьме он различил огромного детину, черного — даже глаз не видно.

Нью-йоркская полиция рекомендует не нервировать грабителей сопротивлением, а иметь на такой случай в нагрудном кармане десять долларов. Вилли изобразил приветливую улыбку и попытался указать на свой карман. Нападавший, однако, не понял, покрепче ухватил Вилли за грудки и начал трясти с необыкновенной силой. Потом придвинул голову к самому Виллиному лицу и зарычал. Вилли разобрал, что рожа бандита обтянута черным чулком. От ужаса и тряски он не мог бы закричать, даже если бы попытался. Тут тряска прекратилась, Вилли с рычанием развернули, и он почувствовал, как с него стаскивают брюки. Маньяк! Господи, только не это! Он решился пискнуть, но жуткая лапа зажала ему рот.

В следующий момент что-то хлопнуло за спиной, Вилли был отброшен на пол и постарался откатиться подальше к лестнице. Рычание сменилось придушенным вскриком. Драка была такой короткой, что Вилли даже не успел решить, прийти ли ему на помощь своему неожиданному избавителю или унести поскорее ноги. Черный громила выскочил в дверь парадного, на миг обрисовавшись в синем проеме, и знакомый голос спросил:

— Это ты, Вилли? С тобой все в порядке?

Вилли все еще трясло, и он никак не мог натянуть брюки.

В квартире первым делом Санек потащил Вилли на кухню, достал из холодильника бутылку водки и налил Вилли стакан.

— Глотни быстренько. Разом! Ну?

Вилли послушно сглотнул все и даже не почувствовал ожога. Только теплая волна покачнула его, и руки перестали трястись. Какой отчаянный парень этот Санек! Конечно, Вилли бы ему помог отделать того бандита! Он просто не успел.

— Я просто не успел, понимаешь, мой друг?

Санек все понимал.

— Есть о чем говорить, такие пустяки. Выпей, Вилли, еще, хорошо от стресса помогает. Огурчиком, огурчиком закуси! И расслабься теперь.

Уже без всхлипов Вилли изливал Саньку свои эмоции:

— Ужасная страна! Я уверен, Александр, что этот человек из КГБ. Меня уже шантажировали их люди. Они меня просто запугивают. Это хардлайнеры, я понимаю. Чтоб государственная разведка чуть не убивала человека из-за контейнера мыла! Сумасшедшая страна! Какой тут может быть бизнес?

— А что, те люди спрашивали про мыло?

— Там была одна девица, она даже не скрывала откуда. Мыло ее интересовало, и в какую минуту!

— А этот битюг тоже тебя о грузе спрашивал?

— Нет, он только рычал. Но я уверен, Александр, я уверен!

— Почему бы им так было за тебя взяться? — раздумчиво произнес Санек. — Может, этот твой Росс не только мыло везет, а?

— Только, только, я знаю! Я же сам подал ему идею, будь проклят тот день и час! Откуда мне было знать, что из-за этого будет такая заваруха! А если в посольстве узнают, что я не поладил с советскими…

— Не узнают, не волнуйся. Если все чисто конечно. А может, все-таки твой Росс что-то финтит?

— Я Поля со школы знаю, Александр! Он простак, хоть и славный парень. Не может финтить. Неспособен патологически.

— Ну и ладно, не воспринимай это все так серьезно. Этот, которому я зубы выбил, скорее всего, просто хулиган. А на девицу наплюй. Давно это было?

— С неделю назад.

— И в посольство пока никто не обращался?

— Нет, я бы знал.

— Ну, значит, проверили и отстали. Вряд ли тебя еще побеспокоят. У КГБ других дел хватает. Кушай колбаску, а то развезет тебя. Ты, кстати, насчет картины Шагала упоминал?

— Да, Александр. Так ты думаешь, что отстанут?

— Уверен, Вилли, уверен. А насчет картины ты давно бы мне сказал. А то ведь я вижу: что-то ищешь, а что — только вчера понял. Есть у меня конец на эту картину.

— Ту самую? «Скрипач и коза»? — повеселел Вилли.

— Конечно. Это, правда, уже не за мыло будет, а за зелененькие.

— А как я буду знать, что это та картина?