Золотой эшелон

— Не, дядя Саня, я один не хочу.

— Ну так девку прихвати, виснут небось? И хватит об этом: раньше переспи с этой мыслью, а потом решай.

За разговором Санек даже не заметил, как они подъехали к патрульной заставе на въезде в Москву. Застава выглядела необычно.

Поперек дороги стоял легкий танк. У обочины повалился набок обгоревший автобус. Там же было что-то накрыто брезентом, а Санек знал, что накрывают брезентом в наши времена. Моложавый капитан в полевой форме, с автоматом на плече подошел к машине. С ним были трое солдат, явно не первогодки.

Санек, не выходя из машины, сунул ему малиновую книжечку. Это было удостоверение Совета Министров, дающее право игнорировать комендантский час и въезжать в Москву без досмотра машины. Это удостоверение ему организовал всемогущий Алихан.

Капитан, глянувши в книжечку, небрежно козырнул и крикнул солдатам у танка:

— Пропустить!

— Что тут случилось, землячок? — Санек кивнул в сторону автобуса.

— Да опять малолетки. Не успеешь одну банду извести — другая лезет. Эти за оружием сюда нагрянули. Четвертый раз за последний месяц.

— Потери большие?

— Да нет. На счастье, патрульный вертолет близко случился, поддержал с воздуха. Двоих солдат и прапорщика наповал, да двое раненых.

— А эти? — Санек поглядел на брезент.

— Как приехали восемнадцать пацанов, так все тут и остались. С вертолета их ракетой приголубили. Двигай теперь, танк отъехал.

— Всех благ тебе, капитан.

Остаток дороги они молчали.

Глава 15

ОТЧАЯНЬЕ

Дождь хлестал броневые стены, а ветер свистел в орудийных стволах и антеннах. Стволы не зачехляли, антенны не убирали. Некому было. Эшелон как встал на разъезде, так и застыл. Тут и ночь навалилась, но света не было. Некому было запустить дизель тепловозный. Бухала в темноте кем-то давно распахнутая дверь. В выбитое туалетное окно ветер нагнал кубометры воды, которая растеклась по коридорам, смешавшись с грязью.

Страшные вещи творились той ночью в эшелоне, неизвестно за что названном Золотым. Что везли-то? Какое такое золото? Ради чего командир на смерть вел?

Первый взвод сцепился в кулачном бою с третьим. В жуткой ночной драке в темноте били ножами и в животы, и в глотки — куда выйдет. Дрались ремнями, кастетами, ломили головы прикладами. Почему не стреляли — неясно. Просто никто не додумался. Уж если б додумались — стреляли бы. В шестом взводе резали взводного. Резали долго, по кускам, большим и малым. Девятый взвод дорвался до водки, перепился до самого края — и пошла там рубка лопатами.

Власть Зуброва, власть одного человека вдруг кончилась. Кончилась как-то сразу и тихо. Без официального отречения. Он, осознав свой позор, просто сгинул с глаз людей. Вроде сам с себя сложил полномочия и не говорил никому ничего, но все это разом поняли и озверели. Не солдаты они теперь были, а толпа мерзавцев, убийц и насильников. Возьми их любая злая рука — и пойдут они, не спрашивая: в банды, в охрану лагерей, на городские площади рубить людей лопатами. Пусть и с них Россия теперь не спрашивает.

Кто знает, почему так случилось, но было именно так, даже хуже: в темноте той не все замечено было, не все пьяная память ухватила, а если и ухватила, то кому ж было рассказать?

Той ночью мало совсем трезвых было в эшелоне. Но были. Трезвым был Чирва-Козырь. Ночью той он решил осуществить давно задуманное. Вышел на платформу с машинами, прислушался. Совсем рядом били смертным боем свои своего за воровство. Что уж он там украл — не выясняли. Каждого одно занимало: только бы вдарить!

Подставил Чирва-Козырь две доски к заднему борту платформы, закрепил их как следует, снял ГАЗ-166 с тормозов, поднажал плечом — и скатился ГАЗ в темноту. Из подвагонного ящика достал Чирва мешок с теми самыми золотыми царской чеканки и пожалел, что мало успел тогда из сейфа нагрести. А потом уже не подступиться было. Да и сейчас ему в командирский вагон лезть не хотелось: мало ли на что нарвешься! Будет с нас и этого! Ишь, тяжесть какая! Бросил Чирва туда же в машину ящик тушенки да ящик автоматных патронов, Калашникова на плечо вскинул и пошел в последний раз в вагон. За бабами.

Мало их в поезде осталось. Как только вскрыл Зубров контейнер, как только обнаружил обман — так и прокатился телеграфом слух по поезду, и девки исчезли — вроде не было их тут. Учуяли, что сейчас будет опасно. Какая на проходящий встречный поезд вскочила. Какая, подтянув юбку куда как выше колен, остановила неизвестно откуда вынырнувший грузовик с лихими странниками да и укатила с ними. Какая, подхватив узелок с пожитками, просто сгинула с глаз — и все тут. Остались в основном те, что решили гульнуть напоследок, под занавес. До Москвы уж не доехать было. Много ли той жизни осталось — так уж погуляем, девчата, погуляем!