Левиафан шагает по земле

Так началась новая эра. Казалось, утопия воплощается в жизнь. На земле не осталось никого, кто не мог бы хорошо питаться и не имел возможности получить хорошее образование. Как по волшебству, исчезла нищета.

Человек действительно может жить одним лишь хлебом, покуда все его силы заняты добыванием этого хлеба. Но стоит человеку освободить разум и перестать посвящать все свое время поискам пропитания, как он принимается размышлять. И если только у него появляется возможность сопоставлять различные факты, и если только сам он неглуп, то он принимается переосмыслять свое место в мире и сравнивать его с чужим местом в мире. Таким образом тысячи людей вдруг осознали, что власть находится в руках кучки меньшинства: землевладельцев, фабрикантов, политиков. Все эти люди восторженно приняли научные и технические новшества О'Бина – поскольку могли покупать его патенты, с их помощью создавать машины и умножать свои богатства. При этом улучшали свое положение и те, над кем господствовали богатые.

Однако двадцать пять лет – достаточный срок, чтобы выросло новое поколение. Поколение, никогда не знавшее страшной нищеты. В противоположность предыдущему, оно не испытывало ни малейшей благодарности за то, что теперь у людей много свободного времени и вдоволь еды. Именно у этого поколения вызрело желание взять судьбу в свои руки. Короче, эти люди стремились к политической власти.

В 1900-е годы гражданские войны всех народов, как больших, так и малых, стали обыденным явлением. В некоторых странах – как правило, самых отсталых – произошли победоносные революции, и наряду с уже привычным фанатичным национализмом на политическую арену вышли новые силы и группировки. Великим державам пришлось смириться с тем, что от них оторвали колонии в Азии, Африке и Америке. А поскольку источники энергии стали дешевыми – и патенты О'Бина внедрялись повсеместно; поскольку военная мощь не была больше напрямую связана с большой, хорошо обученной армией – постольку старые державы остерегались ввязываться в войны с молодыми нациями и отныне предпочитали отстаивать свои позиции средствами сложной дипломатии, постепенно создавая «сферы влияния». Но мудреные дипломатические игры в отдаленных областях часто вызывают растущее напряжение в самой метрополии. Особенно это сказалось на Европе. Однако и в Соединенных Штатах, и в Японии национализм все выше поднимал голову, а словесные баталии между великими державами становились все напряженнее. Торговые эмбарго, парализующие экономику, бессмысленные запреты на импорт – все это обсуждалось, оспаривалось, многократно обсасывалось и пережевывалось. В умах владык мира сего расцвела махровая мания преследования. Внутри страны они видели угрозу со стороны агрессивного молодого поколения, требовавшего все больше социальных прав; извне было другое пугало – соседние страны. Все больше ресурсов выделялось на создание сухопутного, морского и воздушного оружия, на формирование гигантских запасов оружия, боеприпасов – и все это для армий, которым вменялось в обязанность держать под контролем бунтующие народы (а также, по возможности, изматывать и истреблять бунтарей внутри страны). Во многих государствах была введена воинская повинность прусского образца – последнее повсеместно вызвало яростный протест со стороны тех, кто стремился к реформе государственных структур. В конце концов даже те, кто первоначально надеялся достичь своих целей дискуссиями и сбором подписей, обратились к революционному насилию.

Никто в точности не знает, что думал по этому поводу сам О'Бин. Вероятно, его мучило чувство страшной вины. По слухам, в тот день, когда великие державы объявили друг другу войну, он втайне от всех покончил с собой.

Поначалу война ограничилась лишь территорией Европы. В первые же недели большинство крупных городов континента, а также Великобритании, обратились в развалины и пепел. Кратковременный Центрально-американский Альянс просуществовал все же достаточно долго, чтобы ввязаться в войну с США, что привело примерно к такому же результату. Огромные подвижные военные машины покатили по опустошенной стране; мрачные боевые самолеты закружили в грозовом небе. Под водой кишели стаи подводных лодок, часто уничтожавших друг друга, даже ни разу не выйдя на поверхность – а там «броненосцы» союзников разносили друг друга на части выстрелами из чудовищно эффективного оружия, разработанного тринадцатилетним мальчиком.