Последний соблазн

Этого уже было бы достаточно — унизительного выставления напоказ немолодого тела. Но этим дело не ограничилось. Под животом непристойно краснела чудовищная рана, из которой уже не текла кровь, однако успевшая испачкать белую кожу и натечь на стол. Маартенс быстро закрыл глаза, стараясь перевести мысли на что-нибудь другое.

На лестнице за его спиной послышались шаги. Потом на лестничной площадке показалась высокая женщина с золотисто-медовыми волосами, стянутыми в подобие конского хвоста, и в приталенном синем костюме. У нее было неулыбчивое, но безмятежное круглое лицо, синие глаза затенялись темными прямыми ресницами. Она была необъяснимо прекрасна, а из-за отсутствия косметики казалась слабой и беспомощной. Маартенс обернулся к бригадиру Марийке ван Хассельт, одной из своих двух командных координаторов.

— Что у тебя есть, Марийке?

Из кармана жакета Марийке достала блокнот:

— Владелец дома — доктор Питер де Гроот. Он работает в университете. Читает лекции по экспериментальной психологии. Три года назад развелся. Живет один. Каждый второй уик-энд его навещают дети-подростки. Они живут недалеко от Гааги вместе с матерью, его бывшей женой. Тело нашла сегодня утром уборщица. Она пришла в обычное время, ничего особенного не заметила, потом поднялась сюда. Заглянула в кабинет… — Марийке показала на дверь. — Она говорит, что сделала пару шагов внутрь, но потом бросилась вниз и позвонила нам.

— Это она у дверей с офицером в форме?

— Да. Она не захотела оставаться в доме. Не могу сказать, чтобы я винила ее в этом. Пришлось беседовать с ней в машине. Том прислал кое-кого, чтобы поспрашивали соседей.

Маартенс удовлетворенно кивнул, одобряя действия второго координатора.

— Потом побывайте в университете, разузнайте побольше о докторе де Грооте. Криминалисты еще тут?

Марийке кивнула:

— Патологоанатом с ними. Ждут, что вы им скажете.

Маартенс отвернулся:

— Пусть войдут. Придется подождать, пока они тут все осмотрят.

Марийке заглянула в комнату, когда он двинулся к лестнице:

— У вас есть какие-нибудь предположения о причине его смерти?

— Я вижу только одну рану.

— Я тоже. Но, похоже…

Маартенс кивнул:

— Крови как будто мало. Наверно, его кастрировали, когда он умирал. Послушаем, что скажет патологоанатом. Ну, а пока можно лишь утверждать, что его смерть не была естественной.

Марийке посмотрела на мрачного босса и удостоверилась, что тот не шутит. За два года совместной работы она редко видела, чтобы он улыбался. Другие копы пытались защититься от реальности с помощью черного юмора, и она тоже была бы не прочь последовать этому, чтобы чувствовать себя спокойнее. Однако Маартенс как раз не желал, чтобы его команда чувствовала себя спокойно. Что-то подсказывало Марийке, что это жуткое дело будет посложнее остальных и им понадобится куда больше сведений, чем пока предполагает скупой на слова Маартенс. Она смотрела ему вслед, и у нее тяжело билось сердце — под стать его тяжелым шагам.

Марийке переступила через порог кабинета. У криминалистов была своя отлаженная система поиска, хотя с убийствами они сталкивались не настолько часто, чтобы работа превратилась в рутину. И Марийке надо было проследить, чтобы место преступления оставалось недоступным для посторонних, во всяком случае Маартенс так определил ее роль во время их беседы. Надев перчатки и пластиковые бахилы, которые она всегда носила с собой в сумке, Марийке прошла прямо к письменному столу, на котором лежал труп. Ее прямой обязанностью было осматривать трупы, чего сам Маартенс старательно избегал. И она не знала, то ли он брезглив, то ли считает, что принесет больше пользы в другом месте. Хорошо, когда люди занимаются тем, что умеют лучше всего, а Марийке никогда не пугал вид мертвецов. Скорее всего, потому, что она выросла на ферме и с младенчества привыкла видеть туши забитых животных.

Она была сосредоточена только на том, что труп может сообщить ей о жертве и убийце. Марийке была амбициозна и не собиралась всю жизнь оставаться где-то на задворках. Каждое расследуемое дело становилось кирпичиком в ее карьере, которую она собиралась продолжить в Амстердаме или в Гааге, поэтому она лишь ждала случая, чтобы по-настоящему блеснуть.

Оценивающе посмотрев на мертвого Питера де Гроота, она вытянула палец, чтобы коснуться его раздутого живота. Уже холодный. Значит, умер не недавно. Марийке нахмурилась, когда, наклонившись, разглядела на полированной поверхности стола круглое пятно вокруг головы, словно тут было что-то разлито. Марийке мысленно отметила это, чтобы потом сообщить остальным. Все, что выходит из разряда обычного, должно быть зафиксировано.