Время Игры

…В качестве спутника я решил взять с собой Джонсона. За последнюю неделю он не только приспосабливал нашу аппаратуру к местным стандартам, но и вместе со мной изучал жизнь. Если можно так выразиться, мы даже подружились. Внешность он сам себе подобрал типичную, взяв за образец одного из телеведущих студии Сиднея.

Потом это пригодилось.

Глава 13

Оставив своих новых друзей-партнеров в стамбульском отеле «Мидилли», удачно расположенном на европейском берегу, всего в нескольких кварталах от знаменитой площади Токатлиан, где полтора года назад Шульгин с Новиковым вербовали своего первого волонтера, капитана Басманова, Сашка вышел прогуляться в город.

Под предлогом, что, как законопослушный обыватель, не по своей воле вынужденный многократно нарушить законы соседнего государства, он хотя бы в этом должен отметиться в своем посольстве, чтобы тем самым поступить под его защиту в случае чего.

– А вы пока отдыхайте. Прошу прощения за откровенность, но вы и ваши эскапады меня определенным образом утомили. Несмотря на достигнутую между нами договоренность. В России, может, и считается нормой столь тесное общение, но я привык иметь вокруг себя гораздо больше частного пространства…

Уже неторопливо идя по улицам космополитического и стремительно русифицирующегося Стамбула (правительство и большинство национально ориентированной элиты избрали своей резиденцией захолустную Ангору), Шульгин вдруг задумался. А что, если Славский его самого тоже расшифровал и раскручивает сейчас собственную игру?

За язык свой он был спокоен, а вот манеры, стиль поведения? Как это все воспринимается со стороны весьма неглупым контрразведчиком?

Хотя Сильвия, куда более квалифицированный специалист, утверждала, что после ее школы Сашкина легенда абсолютно непробиваема…

Шульгин знал, куда сейчас направляется, и в то же время ему по-прежнему очень не хотелось этого делать, нарушать свое инкогнито, общаться с друзьями.

Как-то не слишком солидно это выглядело – сначала утаил от них свои планы превращения в вольного стрелка, а потом, не сумев продержаться в этой роли и двух недель, сдался и прибежал за помощью.

Мальчишество, конечно, но его самолюбие это слегка царапало. Впрочем, оправдание у него было. Даже два.

Он действительно посетил британское консульство, где произвел все необходимые формальности, причем, поболтав с клерками, угостив их дорогими сигарами, поругав русских, в чем встретил полное взаимопонимание, как бы между прочим попросил зафиксировать его прибытие в Турцию неделей раньше.

Вице-консулу было все равно, а Сашка получил законным образом заверенное алиби на одесские события. Это алиби было нужно ему отнюдь не для защиты от врангелевских властей, а исключительно в целях дальнейшей дезинформации Славского, если она потребуется.

Затем он пообедал в ресторанчике на набережной (погода в Стамбуле в отличие от Одессы стояла совершенно летняя), в промежутках между блюдами осматривая рейд в миниатюрный, размером чуть больше театрального, бинокль с переменной, от 6 до 20 кратностью.

Как он и надеялся, «Валгалла» слегка дымила средней трубой в миле от берега.

Это было удачей, в противном случае пришлось бы искать способ покинуть своих поднадзорных на сутки-двое, чтобы сгонять на остров Мармор, где по преимуществу базировался пароход. Или вызывать сюда Воронцова по телеграфу.

Сейчас же достаточно было нанять яличника.

Шульгин расплатился, по дороге к шлюпочной пристани тщательно проверился на предмет слежки, после чего свистом подозвал наиболее, на его взгляд, подходящий ялик, аляповато раскрашенный, с намалеванными на скулах вытаращенными карими глазами и бархатным тентом с бомбошками над кормовым сиденьем.

Здоровенный турок, судя по ухваткам и манере грести – бывший военный моряк, – за полчаса доставил его к борту «Валгаллы».

Там Шульгин довольно долго препирался с палубным матросом, который никак не соглашался вызвать к трапу самого капитана, предлагая неизвестному иностранцу изложить свое дело ему или, в крайнем случае, вахтенному штурману.

Субординации Воронцов своих моряков научил, и Сашке пришлось-таки назвать пароль, принуждающий роботов к безусловному подчинению.

Минут через десять Воронцов, недовольный, возможно, поднятый прямо из койки (капитан корабля спит не по распорядку, а когда удается урвать момент), застегивая пуговицы белого кителя, перегнулся через обвес мостика, вглядываясь, кто там внизу такой настырный.