Время Игры

А зачем тянуть?

– И, исходя из того, что вы тоже принадлежите к здешнему высшему обществу, никто из нас не араб и не японец, позволю себе прямой вопрос: с кем имею честь беседовать? И обозначьте причину, сделавшую возможной столь приятную для меня встречу.

– Ваш русский исключительно хорош. Даже при том, что всякий культурный человек на Западе более-менее знаком с нашим языком, ваше владение им виртуозно.

Я скромно развел руками и кивнул в знак благодарности за комплимент.

– Словарь Даля почти наизусть знаю. Брал уроки по методу глубокого языкового погружения. Много вращался среди членов русских колоний в разных странах. Да и в Москве бывал. Вот и результат…

– Кроме труда, нужны и способности. Я вот тоже говорю на пяти языках, но на всех с акцентом. Не умудрил господь…

К месту ввернутая или случайно вырвавшаяся фраза из церковного лексикона вместе с другими штришками наводила на интересную мысль.

Хозяин же продолжил тем же ровным, доброжелательным тоном, проигнорировав заданные мной вопросы:

– В Москве бывали, конечно, инкогнито. А причина?

Вот же змей!

– Отчего вы решили, что инкогнито?

– Да ведь по учетам въезда-выезда вы не проходите. И паспорт швейцарский всего третью неделю как получили. До этого, значит, другим пользовались. Питомцы Итона обычно природные англичане, именем своим и национальностью гордятся, без крайней нужды подданства не меняют. Вы, случайно, не из коронованных особ будете? Мезальянс там или еще какая история, вроде как у российского Великого князя Александра Михайловича во времена последнего царствования?

Эту историю я тоже знал. Двоюродный брат Николая Второго как бы украл и продал на сторону фамильные бриллианты, за что и был сослан в Ташкент и лишен многих прав и привилегий члена августейшей семьи.

О чем и сообщил собеседнику, не отказав себе в удовольствии привести несколько малоизвестных пикантных подробностей.

– М-да… Вы еще более укрепляете меня во мнении… Историк вы настоящий, да это и раньше было ясно, в библиотеке вы работали всерьез, для прикрытия легенды такого углубления в тему не требуется.

– Еще раз благодарю за очередной комплимент. Из ваших слов следует, что вы работаете в российской контрразведке, и в весьма немалых чинах… – В обосновании своей проницательности я обвел взглядом помещение, покачал бокалом с остатками вина. – Но в чем причина вашего ко мне интереса? Даже если у меня есть еще и другое имя и паспорт. Нынешний же подлинный? Вряд ли российские законы столь строги, что регламентируют и данную ситуацию.

– Ни в коем случае. Просто этот вопрос заинтересовал меня… в частном порядке. Правда, у вашей жены и спутников паспорта все же… Ну, я не скажу, что фальшивые, бланки абсолютно подлинные, однако получены… наверное, в особом порядке. Что, впрочем, – остановил он движением руки мою попытку тут же ответить, – также не может интересовать российские власти, к которым я, к вашему сведению, не принадлежу.

– Ну и слава богу, – ответил я, раскуривая сигару. – Тогда зачем вы взяли меня под колпак?

– Как вы сказали? Интересное выражение, никогда не слышал. Хотя смысл ясен. Отвечу, но несколько позже.

Глава 17

Тот, кто назвал себя Георгием Михайловичем, всего лишь двадцать, да еще и с небольшим хвостиком лет назад шел, опираясь на палочку, по вымощенной красным кирпичом улице дачного поселка Троицкое, недалеко от Нового Иерусалима.

Всего как три месяца делавший удачную карьеру офицер спецназа ООН, самый, пожалуй, молодой в этих войсках полковник, совершенно случайно (а бывает ли на войне иначе?) получил тяжелейшее ранение, поставившее крест не только на дальнейшей карьере, но и едва не стоившее жизни.

В очередной раз международные силы проливали свою и чужую кровь, ведя бои, сразу и не поймешь, оборонительные или наступательные, на южном «тет-депоне»^[36] свободного мира, между Вади-Хальфой и Асуаном.

Спасибо, польские вертолетчики выдернули полковника вовремя из палатки полевого медпункта, а еврейские врачи в Каире буквально по фрагментам собрали воедино раздробленные разрывом снаряда бедренную и тазовую кости, восстановили и соответствующие внутренние органы.

И теперь списанный вчистую, хотя и получивший более чем приличную компенсацию от ООН и один из высших орденов, полковник понятия не имел, как жить дальше.

---

36 Предмостное укрепление (фр.).