Вихри Валгаллы

Вышедший на связь Шульгин обратился к ней с неожиданным вопросом: действует ли по-прежнему в здешней реальности та аппаратура, которой Ирина пользовалась еще во времена своей работы на аггров?

В комплект ее снаряжения, как он помнил, входил золотой, инкрустированный бриллиантами и рубинами «портсигар», который, кроме своего прямого назначения, являлся еще и своеобразным видеотелефоном, и устройством, позволяющим в каких-то пределах обеспечивать пространственно-временные перемещения одного или двух человек. Именно этим портсигаром Ирина в самом начале описываемых событий перебросила Берестина из восемьдесят четвертого в шестьдесят шестой год, а потом вытащила его из трещины во времени, куда он случайно провалился. Мог «универсальный блок» также создавать эффект «растянутого настоящего» (сложный хронофизический парадокс, при котором «миг между прошлым и будущим» удлинялся с доли секунды до нескольких десятков минут, в нем не действовал причинно-следственный закон и все происшедшие события были абсолютно обратимы) и вдобавок представлял собой весьма мощное оружие ударно-болевого действия.

Почти два года Ирина принципиально не прикасалась к этому и еще кое-каким аггрианским устройствам, подобно бросившему пить алкоголику. И вот вдруг Шульгин напомнил ей о ее почти уже забытом прошлом.

– Думаю, все функционирует по-прежнему. Насколько мне известно, испортить или сломать такие аппараты невозможно. А зачем это тебе?

– Боюсь, Ирок, нам придется вспомнить молодость. Не считая Олега, мы с тобой остались вдвоем, а времена мрачнеют на глазах… Можешь найти прямо сейчас свой портсигар и перетащить меня к себе?

– Что-то страшное случилось? – побледнела Ирина. Не зря ее с утра томили особенно тяжелые предчувствия.

– Успокойся, конкретно – ничего. Но может. Сделай это, постарайся…

– Хорошо, я сейчас же побегу в каюту Андрея. Кажется, универблок был там. По крайней мере уже после вашего похода в Москву я его видела. А ты пока с Аней поговори, она рвет у меня трубку…

Не понимая, отчего она так вдруг перепугалась, Ирина торопливо натянула на еще влажное после душа тело джинсы и майку и действительно почти выбежала из бара.

Через полчаса, потребовавшихся на то, чтобы найти портсигар в многочисленных ящиках письменного стола Новикова, забитых всяким, на ее взгляд, хламом, рассчитать необходимую формулу прямого канала и разыскать координатную точку, в которой сейчас находился Шульгин, Сашка наконец материализовался посередине обширного, от пола до потолка уставленного дубовыми книжными стеллажами кабинета.

– Привет, – улыбнулся он Ирине. – Хорошо выглядишь, мать. Получилось, значит. Не потеряла квалификацию?

– Выходит, нет. – Ирина смущенно одернула майку. Обычно она не позволяла себе появляться перед мужчинами в столь затрапезном виде. У каждого должен быть свой стиль, считала она, и то, что позволено Ларисе, ей не подходит.

– Так что все-таки опять случилось?

– Я же тебе сказал – ничего конкретного. Просто моя обострившаяся интуиция подсказывает, что нужно максимально активизироваться. И Андрея требуется разыскать, и в Москве назревают кое-какие события… Давай вместе думать…

– Ну, думай и мне подскажи, в какую сторону. А пока пойди с Анной поздоровайся. Она уже заждалась. Нельзя молодую девушку так надолго одну оставлять… Потом ко мне приходи, я в своей каюте буду.

Встреча с Анной получилась несколько двусмысленной. Девушка дореволюционного воспитания, она знала, что даже суженому нельзя намекать на свои к нему чувства, а тем более препятствовать мужчине заниматься своими мужскими делами. Тогдашние невесты ждали женихов и по году, и по два, как, например, тех же офицеров полярных экспедиций Толля, Русанова, Колчака, Вилькицкого. Но в то же время, попав под влияние Ирины и Ларисы, она старалась полностью соответствовать нравам и обычаям нового для нее времени, слегка даже перебарщивая по части эмансипации. Кроме уроков, извлеченных из общения со старшими подругами, Анна вдобавок насмотрелась западных видеофильмов, из которых тоже сделала для себя выводы о допустимых здесь нормах поведения. Шульгин же, неоднократно обжигаясь в отношениях с женщинами, изо всех сил старался раньше времени не связывать себя какими-то обязательствами, предпочитая ограничиваться чисто платоническими отношениями с девушкой. Так что и на этот раз ему удалось уклониться от решительного шага, хотя сделать это было непросто.