Вихри Валгаллы

Изобразив рукой общий привет, Троцкий так же стремительно вышел из кабинета. Подражая своему шефу, адъютанты, сурово озираясь и подчеркнуто гремя сапогами, заспешили следом. Последним, приостановившись у двери и словно бы посчитав в уме всех остающихся, многозначительно хмыкнув и приподняв бровь, удалился Остерман. И аккуратно притворил за собой створки. Как будто боясь потревожить тяжелобольного пациента.

С минуту все напряженно вслушивались в затихающий топот.

– Всем все понятно? – нарушил молчание Менжинский. – Тогда продолжим.

Вернувшись в свой кабинет, Агранов запер дверь, сел за стол и задумался. Дела даже хуже, чем он предполагал. Вот разве что… Он хлопнул себя ладонью по лбу. Как же это он? Вся вчерашняя и сегодняшняя суматоха так на него подействовала? Слишком вжился в избранную роль и забыл условие своего «союза» с Новиковым? Точнее, заставил себя забыть, надеясь, что и «заклятый друг» его забудет? Благо почти месяц ни он, ни кто другой из его сотрудников не давал о себе знать. А когда поступило сообщение о гибели в бою Шульгина, не испытал ли он даже облегчения? Профессор утверждает, что «полковник» жив? А сообщение агента из Харькова, а вырезка из газеты? Выходит, рано радовался? Или и здесь Удолин прав – в них сейчас его единственная надежда… Только как связаться? Телефонного номера у него нет. Разве только инструкция, что в случае крайней нужды послать человека в Новодевичий монастырь и спросить Князя. Только действительна ли она еще? Столько всякого успело с тех пор произойти! Агранов выругался матерно и вслух. Так его закрутили новые обязанности, такие неожиданные и непривычные перед ним одна за другой возникали задачи, что даже в голову не пришло проверить, остался ли в монастыре отряд Басманова или ушел после того, как закончился октябрьский переворот. Для чего бы им было еще оставаться? Значит, что? Позвонить в МЧК Мессингу, попросить выяснить, раз это его территория и сфера ответственности, или послать своего человека?

Нет. Слишком многое сейчас стоит на карте, и неизвестно, кому вообще можно верить. Да и время, время поджимает. Лучше сразу самому поехать. Вот бы действительно там оказался полковник Басманов, с ним во время Х съезда партии наладилось взаимопонимание.

Только сначала нужно сделать еще одно дело.

Агранов в своих предположениях был недалек от истины. Ситуацию в Москве сегодня регулировал и направлял занимающий аналогичный пост зампреда ГПУ Трилиссер. На одном из своих последних совещаний заговорщики, тогда еще единые в своих целях и замыслах, договорились воздерживаться от стремления к высоким постам и заметному общественному положению, оставить за собой достаточно теневые должности, но позволяющие держать в руках все нити управления страной. И это было разумно, позволяло, по крайней мере вначале, избежать соперничества, добиться укрепления «новой власти», чтобы потом спокойно делить должности, титулы и привилегии. Им тогда искренне казалось, что они смогут уподобиться «отцам-основателям» Соединенных Штатов, создавшим великую державу и избавившим ее от внутренних разборок и потрясений на двести следующих лет.

И, может быть, без вмешательства извне идея оригинального общественного устройства РСФСР, которое можно было бы назвать «криптократией», имела шанс на реализацию. Однако не вышло. Приехал человек из Лондона, и, как писал в каком-то рассказе Аверченко, все завертелось…

От Менжинского вышли порознь, договорившись через сорок минут встретиться внизу, возле автомобилей. В огромном, как спортзал, кабинете Трилиссера остались трое из членов коллегии – он сам, Ягода и Артузов. И появился из маленькой двери четвертый – человек невзрачной наружности, похожий на гимназического надзирателя рыжеватыми усами, дешевым пенсне и кислым выражением лица. По крайней мере так выглядел надзиратель в гимназии, где учился Артузов. Крайне неприятный был тип.

– Он действительно думает, что готовится очередной мятеж, – удовлетворенно сказал Трилиссер. – И запаниковал, потому что не понимает, кому и для чего он нужен.

– О ком ты, о Троцком или Менжинском? – спросил Артузов.

– Конечно, о Менжинском, – усмехнулся Трилиссер. – Лев Давыдович паниковать не умеет, что для нас крайне неприятно. Поэтому придется срочно активизировать действия. Пока мы будем там трепаться, пусть все подключенные к операции «Фокус» начинают действовать в полном объеме.