Вихри Валгаллы

– Не валяй дурака, Васильев, – включился наконец в разговор и Шульгин. – Допускаю, что для полной откровенности тебе требуется еще какой-нибудь пароль или предваряющая наш приезд шифровка, так у нас их нет. И людей, которые могли бы их дать, тоже нет. В курсе того, что в Москве случилось? А вот объект № 27 есть, и ты нам его отдашь.

– Пожелаешь же упорствовать, цену себе набить или, если ты такой беззаветно преданный, приказ до донышка соблюсти, тогда не обессудь. Нам к следующим по списку товарищам обратиться придется. – Кирсанов говорил ласково, курил следующую папиросу, пепел аккуратно стряхивал в горшок с геранью на окне. – Зная, что с тобой случилось, второй сговорчивее окажется. А уж третий…

– Убьете? – обреченно спросил Васильев.

– Не только и не сразу… – Кирсанов указал большим пальцем себе через плечо, на ведущую в коридорчик дверь.

– А… А их-то… Их за что? Дети ведь…

Шульгин отвернулся, а Кирсанов разулыбался еще шире.

– Как же ты не понимаешь? Если белобандиты, враги, потерявшие человеческий облик, нападают на дом верного бойца революции, – а именно так все будет обставлено, – они что, семью его пощадят? Какие же они после того бандиты и выродки будут?

Уронив руки на колени, Васильев смотрел на него обреченным взглядом. Жалко его Шульгину не было, а вот участвовать в психологическом этюде Кирсанова – стыдно. Однако какой выход? Не из высших же убеждений чекист не хочет выдавать Колчака. Боится нарушить инструкцию, зная, что за это бывает. Мечется сейчас его мысль: а вдруг это всего лишь проверка на лояльность? Где грань, до каких пор следует упорствовать? Или есть у него и личный интерес? Надеются все же выколотить у адмирала тайну эшелона, куда делись шестнадцать вагонов с золотом из сорока?

Так он ему и сказал, выждав нужное время.

– Повторяю, сообрази – Дзержинского нет, Трилиссера нет. От кого тебе теперь приказ нужен?

– Поехали к Смирнову. Чудновского вызовем. Втроем все и решим. – Васильев придумал наконец, как ему казалось, выход.

– Учить он нас будет, – хмыкнул Кирсанов.

– Или прямо сейчас едем за адмиралом, или едем, но без тебя.

– Ну а если… Какие гарантии?

– Гарантии… Тоже вопрос, между прочим. Я вот думаю-думаю и ничего, кроме своего честного слова, придумать не могу. Но поверить тебе все равно в него придется. – Шульгин тоже закурил, протянул портсигар Васильеву. Тот мотнул головой, отказываясь. – Так, по логике, ты нам больше ни для чего не нужен. Убивать тебя – лишнее внимание привлечь. Да и за что убивать-то? Вообразил черт-те что! Мы тут все товарищи по партии и по службе. Приехали к тебе с конкретным приказом. Ты его исполняешь, и все, разошлись. А что слегка тебя пугнули, так извини, нечего было ваньку валять.

Уже в машине, успокоившись немного, Васильев стал задавать вопросы практические. О том, что ему делать и как объясняться с остальными двумя хранителями тайны. Попробуй им все объясни.

– Не вижу проблемы. Мы даем тебе расписку на бланке ГПУ, что объект получен для использования по назначению, плюс распоряжение на том же бланке хранить факт передачи в тайне от всех до особого распоряжения. Надеюсь, те двое не слишком часто интересуются состоянием здоровья «пациента» и наносят ему визиты?

– Когда как. Чудновский прошлым месяцем заезжал, а Смирнов с самого февраля ни разу не был.

– Вот и весь сказ. Сделай так, чтобы недели две никто ничего не знал, а там по обстоятельствам. Можем из Москвы на имя Сибревкома телеграмму прислать: «Объект доставлен в целости, благодарим за образцовое выполнение задания».

…Ехали недалеко, но долго. Дорога была сильно переметена снегом, и автомобиль часто буксовал. Хорошо еще, что водитель догадался надеть цепи на задние колеса. Верстах в сорока от Иркутска в сторону Усолья на холме, окруженном густым сосновым бором, стоял совсем небольшой монастырь.

Монахов в нем давно уже не было, населяли его два десятка латышей и мадьяр из Интернационального полка и человек шесть штатской обслуги. Еще четверо пожилых, ко всему равнодушных надзирателей, лет по двадцать пять прослуживших в знаменитом Иркутском централе, которым давно было все равно, кого охранять. Да они и не знали, кто содержится в одиночке, под которую приспособили две смежные сводчатые кельи. Телевидения в то время не было, кинохроники практически тоже, а если попадались кому из них года полтора назад газеты с портретом Колчака, так узнать в нынешнем узнике бывшего Верховного правителя с тремя черными орлами на широких погонах было бы затруднительно даже хорошо знавшим его людям.