Вихри Валгаллы

Леди Спенсер, полностью освоившись в Лондоне за последние три месяца, восстановила все свои связи и считалась сейчас лидером самой агрессивной части истеблишмента – сиречь высшего света, призывавшей к предельно жесткой политике в отношениях с Югороссией, объявленной гораздо более опасной для Англии, чем слабое, погрязшее во внутренних проблемах царство большевиков.

Именно Сильвия распространила в прессе «секретный меморандум Врангеля» по вопросам восточной политики. Нечто вроде известного письма Зиновьева о подготовке пролетарской революции в Англии. А теперь она же инициировала принятие документа, аналогичного столь известному «ультиматуму Керзона».

Старая добрая Англия кипела. И бушевала. Свободная пресса – и лейбористская, и консервативная, и даже либеральная – исходила гневом и возмущением. Как же это так, неблагодарная Россия, и не Российская империя даже, к которой можно было относиться с неприязнью, но все-таки и с некоторым уважением, а жалкий ее обрубок, врангелевская Югороссия, неизвестно откуда появившаяся и неизвестно почему победившая в гражданской войне, вдруг заявила, что она является правопреемницей той, старой России в полном объеме и требует соблюдения тайного соглашения 1915 года о передаче ей Константинополя, Босфора и Дарданелл!

Публикации в газетах, в зависимости от их направленности, несколько различались тональностью, но в принципе были едины. Таких требований Великой Британской империи предъявлять не в праве никто.

Да, предположим, в разгар мировой войны можно было пообещать союзнику, от которого зависела судьба европейского фронта, удовлетворение каких-то его пожеланий, но ведь все относилось для окончательного решения на послевоенные времена, когда обстановка не раз и не два могла измениться.

И разве не английская это поговорка: «Настоящий джентльмен – хозяин своего слова. Он может его дать, и он же может взять его обратно»?

Что такое вообще этот так называемый союзник? За всю писаную историю Россия и Англия вынужденно поддерживали друг друга лишь дважды – в эпоху наполеоновских войн и в эту, слава богу, закончившуюся мировую. И все. Остальные двести лет они были непримиримыми противниками.

И вот сейчас, когда не осталось у Великой Британии достойных соперников на морях, неизвестно кто требует передать ему контроль над проливами, над границей Европы и Азии, над Ближним Востоком и над входом в Суэцкий канал, наконец!

Да такая наглость требует немедленного и достойного возмездия! Разве правительство и адмиралтейство не могут завтра же послать в Крым пять-шесть линкоров, которые только дымом своих труб и залпом непревзойденных пятнадцатидюймовок покажут потерявшим чувство реальности русским медведям, кто сегодня вершит мировую политику?

Причем что интересно – этот хорошо сдирижированный хор поддерживали и те общественные силы, которые до последнего времени весьма сочуственнно относились и к царской России, и к борьбе Врангеля с большевиками, которые критиковали решение королевского двора отказать в убежище семье несчастного императора Николая.

Буквально единицы независимых то ли от поддержки правительства, то ли от чьих-то «высших» интересов газет позволили себе публикации, хоть как-то если не оправдывающие, то с пониманием относящиеся к позиции Югороссии.

И очень громко звучали голоса и в печати, и в парламенте, что гораздо правильнее будет сейчас поддержать большевистскую РСФСР, чтобы ее реорганизованная и даже пополненная европейскими волонтерами, недавно победоносная Красная Армия вновь развернула наступлению на Юг и продолжила столь благотворную для мирового равновесия тенденцию русского взаимоистребления.

Однако отчего-то европейские союзники «владычицы морей» по коалиции в этом стремительно вызревающем новом кризисе отнюдь не спешили ее поддержать.

Франция выражалась туманно: мол, соглашения соглашениями, но не стоит ли прежде вновь собрать Лигу Наций и обсудить справедливость российских претензий и возможность достижения компромисса?

Германия осторожно зондировала точку зрения Врангеля на возобновление строительства железной дороги Берлин – Стамбул – Багдад и форму участия Югороссии в промышленном возрождении Турции в случае денонсации условий Севрского договора.

САСШ вообще делали вид, что данный эпизод их не слишком касается, но по некоторым признакам чувствовалось, что затруднение Англии доставляет им удовольствие. Вдруг да и вправду она ввяжется в противостояние с Россией, и тогда можно будет еще сколько-то времени поманеврировать, изнуряя партнеров сомнениями по поводу своей истинной позиции.