Вихри Валгаллы

– Вот, еще один толстовец выискался. А была б здесь не «Валгалла», а обычный пароход Доброфлота? Воздержались бы твои ягнятки? Оч-чень сомневаюсь. И ты думаешь, зря я сейчас дурака валяю? Хочешь пари? Если через пять минут господа британцы изобразят фонарем: «Извините за беспокойство, желаю счастливого плавания», я их трогать не стану. Если нет – пусть не обижаются… Но они ведь не отстанут.

– Почему именно через пять? – не понял Новиков.

– А вот почему. Мичманец, расстояние до берега?

– Двадцать девять миль два кабельтовых.

– Теперь понял? Для чего же я гнал пароход? Через три минуты мы выходим из их запретки, хоть я и плевать на нее хотел.

Подтверждая его слова, над баковым орудием «Виттори» вспухло белое облачко. По курсу парохода, но с недолетом поднялся окрашенный бурым дымом фонтан.

– Вишь, специальные пристрелочные снаряды у них. Как у японцев в Цусиме.

Донесся приглушенный расстоянием короткий гром.

– Это, наверное, у японцев были их снаряды, – счел нужным уточнить Андрей.

– Не один ли хрен! Все, вышли мы из запретной зоны. Радист, давай!

Это тоже Воронцов придумал заранее. С антенны мощной радиостанции, на волне, отведенной для сигнала «SOS», и по другим волнам тоже пошел в эфир отчаянный крик: «Всем, всем, всем! В открытом море атакован неизвестными кораблями. Повторяю, в Черном море оперируют пиратские корабли неизвестной принадлежности. Веду неравный бой. Прошу помощи! Пароход САСШ «Валгалла». И координаты. И снова этот же призыв, который принимали, наверное, и радиостанции Эйфелевой башни, и уж наверняка на английских дредноутах в Мраморном море, и в штабе Верховного комиссара. Передав записанный на магнитофон сигнал бедствия раз десять, автомат в рубке переключил всю мощь корабельных передатчиков на создание помех, перекрывающих весь радиодиапазон.

А коммандор Вудворт, занятый своим делом, этого не слышал и, если даже знал, что вышел из тридцатимильной зоны, счел возможным сей факт проигнорировать. Снова выплеснула огненный факел баковая пушка, пошел сверлить пространство второй снаряд. Этот лег точнее, на полкабельтова перед носом «Валгаллы».

– Ну а я что говорил? – словно сожалея, развел руками Воронцов. – Кормовой плутонг – залп!

Новикову никогда раньше не приходилось слышать, как стреляют корабельные пушки большого калибра. Впечатление куда более сильное, чем от танковой стомиллиметровки. Хотя и там в ушах долго стоит мучительный звон. Десятидюймовки шарахнули так, что Андрей присел и, ошеломленный, долго мотал головой, в пустой след глотая открытым ртом воздух, тошнотворно и остро завонявший сгоревшим кордитом.

Мостик под ногами дернулся. Воронцов вскинул к глазам бинокль. Первый фонтан взметнулся выше мачт эсминца и обрушился на его палубу тоннами бурлящей воды, а второй снаряд лег точно между трубами. Идущий полным ходом корабль дернулся и вроде бы даже подпрыгнул на мгновение над волной, хотя по идее должен был, наоборот, просесть от удара.

Очевидно, снаряд перебил штуртросы или заклинил руль, потому что эсминец вдруг понесло на циркуляцию. Из лопнувшей палубы хлестали струи белого пара. Быстро теряя ход, он стал лагом к волне, начал заметно крениться.

– Видал? Ювелирная работа. А я специально болванкой стрелял. Так что ничего страшного. Турбина, наверное, вдребезги да дырка в борту или днище. Как говорят доктора: жить будет. Если у них аварийный дивизион знает, что делать. Пробить водяную тревогу, задраить переборки, пластырь завести… – Он говорил, спокойно, специально для Андрея.

– А убитых сколько? – спросил для чего-то Новиков.

– Это как повезет. Бывает, что и ни одного. Наоборот тоже бывает. А если бы они нам сейчас в рубку залепили? Нам их сотки вот так вот хватило бы… – Воронцов чиркнул себя большим пальцем по горлу. И тут же воскликнул удивленно: – Ты погляди, второй-то что делает! Крутой, мать его!..

Второй эсминец, вместо того чтобы правильно среагировать на намек, выйти из боя и заняться оказанием помощи терпящему бедствие флагману, отказавшись от явно опасной агрессии, то ли сдуру, то ли в припадке оскорбленного британского достоинства дал своим машинам полный форсаж и рванулся в отчаянную торпедную атаку. Иначе расценить его намерения кое-что понимающий в военно-морских делах Воронцов не мог.

Набрав выходящую даже за пределы проектной скорость, узлов тридцать пять, не меньше, бритвенно узкий миноносец, подняв выше полубака пенный бурун, стал догонять «Валгаллу». В двадцать раз превосходящий его водоизмещением пароход так резко разгоняться не умел. Расстояние между ними начало опасно сокращаться.