Первый пилот был мужчина практического склада.
– Если б не кресты, и бабы такой, пожалуй, с ним бы не было…
– А то ж, – подвел итог второй пилот.
Несмотря на должность, жизненный опыт и отсутствие особых причин для переживаний, кроме несколько странного дочкиного звонка, прокурор встретил их в достаточно расстроенных чувствах.
«Стареет, наверное, – подумал Ляхов, – дочка единственная, общается бог знает с кем, а тут еще боевые вертолеты валятся прямо на голову».
– Пойдем, пойдем, папочка, все у нас хорошо, только двери вели запереть и дай нам чего-нибудь выпить, – несколько своеобразно успокоила отца Майя.
Ляхов уже здесь бывал, недавней зимой, но по-хорошему не успел осмотреться. И в этот отцовский кабинет Майя его не водила.
А здесь было уютно. В том смысле, что место идеально приспособлено для уединенной работы, научных размышлений и сопряженного с ними отдыха.
Сегодня, как Вадим заметил, Василий Кириллович, гадая, откуда и зачем звонила ему посланная на несложную вроде бы работу дочь, утешался длинной сигарой и виски «Джек Даниэльс» без всякого льда и содовой.
Докуренная до половины и погасшая сигара лежала на краю хрустальной пепельницы, хотя запах драгоценного дыма еще витал в помещении, на треть опустошенная бутылка стояла рядом.
Что ж, есть повод продолжить.
– Садитесь, рассказывайте… – не слишком радушно предложил прокурор. Да и понятное дело. Только задремал – и разбудили. Многие такое плохо переносят. Был он, по ночному времени, причесан на скорую руку, из-под длинного вельветового халата выглядывали полосатые пижамные брюки и шлепанцы на босу ногу.
Ляхов сел, дисциплинированно дождался, пока прокурор ему нальет на три пальца в тяжелый, как артиллерийская гильза, стакан. Выпить в человеческой обстановке ему очень хотелось, ибо, как говорил персонаж одного из популярных в детстве романов, «он устал сражаться с убийцами».
Потягивая очень неплохое виски, плавно оттаивая душой, он предоставил Майе рассказывать обо всем, что случилось, в собственной интерпретации, справедливо полагая, что это было в куда большей степени их дело, нежели его.
Отец, посылая дочь в разведку, обязан предвидеть, во что это может вылиться.
Отдыхать в глубоком кресле было невероятно приятно, тем более, что до сих пор он еще не пришел к убеждению, что все, вопреки первому впечатлению, закончилось вполне благополучно.
Он даже, кажется, ухитрился слегка задремать.
– Что, Вадим Петрович, так и было? – разбудил его голос прокурора.
– Ага! Совершенно так.
Хотел было уточнить, что конкретно подразумевал Бельский под словом «так», но вспомнил историю из мемуаров адмирала Исакова.
Кажется, в 1920 году для офицеров Черноморского флота были организованы курсы повышения оперативного мастерства. Один из штурманов, продремав в кают-компании «Императрицы Елизаветы» весь доклад представителя Главморштаба, посвященный животрепещущей теме прорыва «Гебена» в Черное море, грамотно проснулся от аплодисментов аудитории. Услышал благодушный голос докладчика: «Вопросы будут?» – и одновременно увидел устремленный на себя суровый взгляд командира линкора.
Не полностью «войдя в меридиан», решил проявить активность.
Мол, не спал я вовсе, а просто внимал, погрузившись в себя, глубокой военно-морской мысли. Огляделся растерянно, увидел на грифельной доске плакатик с темой и схемами и ляпнул от души: «А вот хотелось бы уточнить, господин капитан первого ранга, а прорвался все же „Гебен“ в Черное море?»
Кают-компания обмерла, не зная, хохотать или стонать, а командир спокойно пожал руку ошарашенному лектору: «Спасибо за содержательное выступление. А лейтенанту я лично отвечу. У меня в каюте после развода».
Так вот в такой роли Ляхов оказаться не хотел.
– Так как же вы сумели столь быстро сориентироваться? Ей-богу, я готов фуражку перед вами снять, если б она на мне сейчас была. Отдых, ресторан, случайно взглянувший на вас мои сотрудник – и вы сразу все поняли? При всем моем опыте – удивляюсь!
– Простите, ваше превосходительство, я и сам не могу этого объяснить. Интуиция, наверное… – Вадим, после хорошей порции виски ощутивший душевный подъем, сказал то, что в другой ситуации говорить бы не стал. – Оно, конечно, и ваш сотрудник – человек неподготовленный. Что за дело – идти на решительную акцию и излучать вокруг себя агрессию в сто киловатт. Пялясь при этом на клиента желтыми от злобы глазами. Как вы их там у себя воспитываете?