Водопад

Потом она вспомнила встречу с Шивон и ее рассказ о том, как посещение ресторана в башне музея едва не обернулось для нее катастрофой. Вряд ли дело было в качестве еды – кормили там очень прилично, хотя счет за обед или ужин на двоих мог вызвать сердечный припадок у кого угодно. Правда, после десяти часов вечера цены в ресторане значительно снижались, и Джин подумала о том, не поужинать ли ей, прежде чем ехать домой. Быть может, для нее, как сотрудницы музея, даже найдется местечко за одним из столиков… В ее желудке давно посасывало от голода, и она положила руку на живот, но сразу вспомнила, что завтра обедает с Ребусом, и решила пропустить ужин. Кроме того, Джин не хотелось ждать до десяти. Поиски сведений о Кеннетте Ловелле – их оказалось совсем немного – она закончила, и теперь ей больше нечего было делать.

Итак, Кеннетт Ловелл… Она была уверена, что это имя пишется с одним «т», однако во всех документах, в которых оно упоминалось, повторялось написание «Кеннетт», следовательно, об ошибке или опечатке не могло быть и речи. Родился Ловелл в 1807 году в Койл-тоне в графстве Эршир; следовательно, к моменту казни Бёрка ему едва исполнился двадцать один год. Его родители были фермерами; какое-то время наемным работником у отца Ловелла был отец Роберта Бернса. Образование Кеннетт получил в приходской школе, в которой преподавал священник местной церкви преподобный Керкпатрик…

Джин вспомнила, что в секретарской должен быть электрический чайник, и отправилась туда. Чтобы не включать свет, она оставила дверь кабинета открытой. Включив чайник, Джин сполоснула под краном чашку, разыскала пакетики с заваркой и сухие сливки. Ожидая, пока закипит вода, она оперлась о стол и сложила руки на груди, глядя на дверной проем своего кабинета. Там, в круге света, отбрасываемом настольной лампой, лежала тощая стопка ксерокопированных документов, в которых упоминалось о молодом хирурге, проводившем посмертное вскрытие Бёрка и помогавшем снимать с трупа кожу, впоследствии использованную для изготовления сувениров. Собственно говоря, первичное обследование тела казненного преступника проводил некий доктор Монро – об этом упоминалось в отчете специальной комиссии, в которую вошли френолог, скульптор, философ Уильям Гамильтон и хирург Роберт Листон. За первым обследованием последовало показательное вскрытие, проходившее в университетском анатомическом театре, в котором, как говорится, яблоку было негде упасть: алчущие знаний студенты-медики, словно животные-падальщики, столпились вокруг секционного стола, а те, кому не досталось билетов, ломились в двери и дрались с полицией.

Все это Джин узнала из книг и монографий, часть которых была посвящена истории Бёрка и Хейра, а часть – истории медицины Шотландии. Необходимые источники она разыскала в Эдинбургском зале Центральной городской библиотеки и в хранилище Национальной библиотеки, где работала ее хорошая знакомая. Там же Джин сделала и фотокопии интересовавших ее страниц. Побывала она и в городском Хирургическом обществе, где была специализированная библиотека и компьютерная база данных, в которой, впрочем, не было почти ничего, чего бы она не знала из книг. В целом, Джин проделала довольно большую и кропотливую работу, однако Ребусу о своих «раскопках» она решила ничего не говорить. Это решение пришло к ней спонтанно, но Джин догадывалась, что заставило ее поступить именно таким образом. Она почти наверняка знала, что убийство Филиппы Бальфур никогда не будет раскрыто, и беспокоилась за Ребуса, который, стремясь во что бы то ни стало найти ответы на свои вопросы, мог элементарно свернуть себе шею, если бы и дальше продолжал разрабатывать версию, связанную с Ловеллом и гробиками с Трона Артура. Профессор Девлин был абсолютно прав, когда утверждал, что одержимый человек ходит по краю пропасти. По сравнению с делом Бальфур загадка Ловелла была историей такой древней, что на нее не стоило обращать внимания. Знал ли убийца девушки об игрушечных гробиках, найденных на горе полтора столетия назад, или не знал – какое значение это могло иметь теперь? Джин была уверена, что никакого, и предприняла это исследование исключительно ради удовлетворения собственного любопытства. Ребусу же и без того хватало проблем, и Джин не хотелось, чтобы он еще глубже погружался в пыль веков, выискивая несуществующие нити к сегодняшнему преступлению.

В коридоре послышался легкий шум, но тут выключился чайник, и Джин сразу о нем забыла. Она налила в чашку кипяток и несколько раз погрузила в него заварочный пакетик. Когда чай заварился, Джин бросила пакетик в мусорный контейнер с качающейся крышкой и вернулась к себе в кабинет, осторожно держа горячую чашку перед собой. Дверь в кабинет так и осталась открытой.