Водопад

– Ты, наверное, не часто бываешь на подобных мероприятиях? – спросила Джин несколько более громким, чем обычно, голосом, потому что ее уши все еще были заложены после мощной звуковой атаки.

– Да, в последний раз я ходил на такой концерт довольно давно, – признал Ребус, оглядываясь по сторонам. Пришедшая послушать Лу Рида публика состояла наполовину из тинейджеров, наполовину – из панков со стажем, некоторые из которых выглядели его ровесниками, а несколько человек были даже старше. Сегодня Лу Рид исполнял в основном новые вещи, которых Ребус не знал, но среди них затесалось и несколько классических композиций. Да-а, «Плейхаус»… В последний раз он был здесь примерно тогда, когда «Ю-Би-40» выпустили свой второй альбом. Если бы Ребус напряг память, он бы, наверное, вспомнил и точную дату, но это было настолько давно, что даже думать об этом ему не хотелось.

– Как насчет того, чтобы выпить по стаканчику? – предложила Джин. Вообще-то с того момента, когда они встретились, выпито было уже немало: за обедом они пили вино, потом опрокинули по порции иски в «Оксфорде». В Дин-Виллидж они отправились пешком и, благо времени в запасе у них было порядочно то и дело присаживались на скамейки, чтобы поболтать и дать отдых ногам. Выйдя на живописную набережную Лита, они выпили еще по две порции виски в пабе и подумывали о раннем ужине, но после плотного обеда в «Сент-Оноре» есть им еще не хотелось. По Лит-уок они вышли к «Плейхаусу», но было еще слишком рано, и они заглянули в паб «Конан-Дойл», чтобы опрокинуть по маленькой, а потом продолжили начатое в баре концертного зала.

В какой-то момент черт все-таки потянул Ребуса за язык.

– Честно говоря, я думал, что ты – принципиально против спиртного… – заявил он и сразу же пожалел о сказанном, но Джин только пожала плечами.

– Ты имел в виду – из-за Эрика?… К сожалению, не все так просто. Я знаю, что некоторые женщины, чьи мужья были пьяницами, впоследствии спиваются сами, а некоторые, наоборот, принципиально не берут в рот даже пива, но ведь спиртное-то не виновато!… Виноват человек, который им злоупотребляет. Даже когда Эрик стал напиваться каждый день, это не мешало мне пропустить стаканчик-другой. Я никогда не читала ему нотаций… и не переставала выпивать, потому что знала – для меня алкоголь не так важен. – Она немного помолчала. – А для тебя? Что значит для тебя спиртное?

– Для меня?… – переспросил Ребус и в свою очередь пожал плечами. – Мне приходится пить, чтобы со мной можно было общаться.

– И сколько тебе нужно выпить, чтобы лекарство подействовало?

При этих словах оба рассмеялись, а потом и вовсе переключились на другое. Что ни говори, тема была не самая подходящая для субботнего вечера, когда на улицах шумели и смеялись подвыпившие эдинбуржцы.

– Ну, какие будут предложения? – спросила Джин, и Ребус с нарочито задумчивым видом посмотрел на часы. Только что пробило одиннадцать. Он знал несколько баров, которые еще работали, но ему казалось, что все они – не самое подходящее место, чтобы вести туда Джин.

– Как тебе кажется, ты способна выдержать еще немного музыки? – спросил он.

– Смотря какой, – ответила Джин.

– Акустической. Только, боюсь, места будут стоячие.

Джин ненадолго задумалась.

– А где это? Где-нибудь по дороге к твоему дому, я полагаю?

Он кивнул:

– Правда, у меня дома форменный сарай, но…

– Я заметила. – Она посмотрела ему в глаза. – Уж не собираешься ли ты попросить…

– Да. Что скажешь?

– Мне хотелось, чтобы ты меня об этом попросил!…

– Но я могу предложить только матрас на полу!

Она рассмеялась и сжала его руку.

– Ты это специально делаешь?

– Что именно?

– Пытаешься меня напугать.

– Нет. – Он слегка пожал плечами. – Просто мне не хотелось, чтобы ты…

Она поцеловала его.

– Я не буду, – пообещала она. – Жалеть, жаловаться и так далее…

Ребус погладил ее по руке и положил ладонь на плечо.

– Ты все еще хочешь выпить… сначала?

– Пожалуй… А далеко идти?

– Совсем нет, нужно только подняться по Бриджес-стрит. Паб называется «Ройял Оук».

– Тогда веди.

Взявшись за руки, они медленно пошли по улице. Ребус изо всех сил старался справиться с ощущением неловкости, но ничего не мог с собой поделать и внимательно всматривался в лица прохожих, боясь встретить знакомых: коллег-полицейских или даже кого-то из бывших заключенных, которые в свое время отправились за решетку его стараниями. При этом Ребус и сам не мог бы сказать, с кем ему меньше всего хотелось столкнуться.