Присягнувшие Тьме

Мне понадобилось не меньше получаса, чтобы отыскать свою машину в хаосе автомобилей и путанице улиц. Найти на сицилийской улице «фиат пунто» с засыпанными вулканической пылью номерными знаками — почти подвиг. Наконец, когда часы пробили половину девятого, я выехал.

Было уже совсем светло. В Катании — городе, где все черного цвета, нет большой разницы между стенами, тротуарами и шоссе. Двигаешься как будто по миру минералов с неясными, расплывчатыми, почти стертыми очертаниями. Лишь иногда из тумана проступал сад, зеленеющий в глубине портика, или статуя Мадонны, покрытая потрескавшейся краской. Я стал припоминать, что читал об этом городе в «Коррьере делла сера» или в «Република», когда жил в Риме. Катания занимала первое место по количеству насильственных преступлений в Италии, а значит, и в Европе. Здесь правила мафия со своими разборками и борьбой за власть. Однажды утром на площади Гарибальди у подножия памятника герою Италии была найдена отрубленная голова весьма уважаемого человека, который кому-то перестал нравиться.

Уличное движение усиливалось. Под нависшим небом в городе царила паника и апатия. Перед каждой церковью собирались верующие, устраивались процессии: люди молились за спасение города. И тут же рядом торговцы с невозмутимым видом сметали пепел с порога своих лавок. То же самое делали и женщины на крышах домов, переругиваясь через улицу.

В девять часов я подъехал к полицейскому управлению. Оттуда в спешке выезжали фургоны. В главном дворе толпились карабинеры с винтовками, покрытыми огнеупорной краской цвета хаки. Я спросил у часового дорогу, и он указал мне на бюро пропусков для прессы. Мне пришлось предъявлять свое удостоверение: я хотел встретиться лично с начальником полиции. Тогда он указал на здание в глубине двора.

На лестнице та же суматоха. Люди бежали, перепрыгивая через ступеньки. От высоких стен отражалось эхо возбужденных голосов. Орал телевизор. В воздухе царило напряжение, которым были заряжены все присутствующие.

Кабинет начальника управления находился на последнем этаже. В этой сутолоке я прошел незамеченным через комнату секретарши и проскользнул в следующую комнату, просторную, как спортзал, с несколькими широкими окнами. В глубине за письменным столом сидел квестор и что-то читал. Я поспешно пересек зал, чтобы он не успел заметить меня, и извлек свое удостоверение. Он поднял глаза:

— Кто вы такой? И откуда взялись?

Южный акцент. Слова будто перекатываются в горле. Я протянул ему рекомендательное письмо. Пока он читал, я рассматривал его. Широкоплечий, в сизом костюме, походившем на адмиральский мундир. Смуглая лысая голова такая прочная, что выглядит почти угрожающе, глаза под прямыми сросшимися бровями черные, блестящие, как Маслины. Прочитав письмо, он оперся о стол волосатыми руками:

— Вы хотите видеть Агостину Джедду? Зачем?

— Во Франции я занимаюсь расследованием, которое, возможно, связано с этим делом.

— Агостина Джедда…

Он несколько раз повторил это имя, словно оно напомнило ему о еще одной катастрофе, потрясшей город. И снова принялся рассматривать меня исподлобья.

— У вас есть хоть какое-нибудь разрешение проводить расследование на Сицилии?

— Кроме этого письма, ничего.

— И это так срочно?

— Срочнее не бывает.

Он провел рукой по лицу и вздохнул:

— Кажется, вы не в курсе, но Этна, как раз сейчас, пердит нам прямо в рожу.

— Я не мог предвидеть этих… внешних обстоятельств.

Позади меня открылась дверь. Квестор нетерпеливо махнул рукой. Дверь тут же захлопнулась.

— Агостина Джедда… — Его сумрачный взгляд не отрывался от письма. — Следственное дело находится в Палермо. Следствие проводится там же.

— Мне всего лишь надо с ней встретиться.

— Не нравится мне эта история…

— Да, случай не из приятных.

Он покачал лысой головой:

— Есть во всем этом какая-то тайна. Что-то неразгаданное.

— Так могу я с ней встретиться: да или нет?

Квестор не ответил, он все еще не мог оторвать глаз от моего письма. Казалось, за эти несколько секунд он снова погрузился в дело Джедды. И похоже, ему все это пришлось не по душе. Наконец, он поднял брови и взял ручку:

— Я подумаю, что можно для вас сделать.

— Вы считаете, что у меня есть шанс встретиться с ней… поскорее?

Он нацарапал несколько слов на полях письма.