Присягнувшие Тьме

— А что насчет его комы?

— Какой комы?

— Той, в которой он находился после падения в воду.

— Мат, никто не связывает эту историю с его преступлениями. Только ты…

— Ты сможешь достать его медицинскую карту?

— На эстонском? Удачи, приятель!

— Так ты сможешь ее достать?

— Я посмотрю. Есть небольшая вероятность, что она заполнена на русском!

Я не потрудился рассмеяться.

— Держи меня в курсе.

— Где?

— Звони на мобильный. Я принимаю сообщения.

— Ну а ты? Расскажи хоть что-нибудь!

Я решил немного умаслить Фуко:

— Что касается убийства жандарма в Юра, то его имя Стефан Сарразен. Но это не настоящее имя. На самом деле он Тома Лонгини.

— Мальчишка, которого искали?

— Он самый. Стал жандармом, а в свободное время был сатанистом. Его убийство связано с моим делом.

— Каким образом?

— Я еще не знаю. Позвони в уголовку Безансона и спроси, проведена ли экспертиза материалов с места убийства Сарразена. Над телом была надпись, сделанная кровью.

— Ты там был?

— Я обнаружил труп.

— Тебя и на пять минут нельзя одного оставить!

— Послушай. Выясни, сделан ли анализ надписи. Не было ли отпечатков пальцев или чего другого. Но к жандармам не приближайся, понял? Они не должны пронюхать, что делом интересуются. И меньше всего об этом следует знать судебному следователю, женщине по имени Корина Маньян.

— Что-нибудь еще, мой генерал?

— Да. Свяжись с разведслужбами, с отделом, занимающимся сектами, и проверь, есть ли у них досье на группы сатанистов. На типов, которые именуют себя «Невольниками». А иногда «Писцами».

Молчание. Фуко записывал. В заключение я сказал:

— Начинай двигаться во всех этих направлениях. Я скоро вернусь и расскажу тебе подробности.

Я спрятал телефон. Пусть продвигаясь ощупью, но я снова был в деле и продолжал надеяться, что все данные пересекутся в одной точке, которая укажет если не имя, то хотя бы вектор.

Я позвонил Свендсену. Несмотря на поздний час, его «алло» было бодрым. Едва узнав мой голос, он разразился криками:

— Что ты делаешь? С тобой невозможно связаться! Ты даже не шлешь сообщений!

— Я в Польше.

— В Польше?

— Ладно, это неважно. Мне очень нужно, чтобы ты сделал для меня одну вещь.

— У меня немало новостей.

— Я знаю. Я только что разговаривал с Фуко. Швед что-то проворчал, разочарованный, что не может первым сообщить мне о своих открытиях.

— Произошло убийство в Безансоне, — продолжал я. — Убили жандарма.

— Я читал об этом в «Монд» вчера вечером.

Значит, убийство все-таки привлекло внимание крупных газет. Это знак. В деле Симонис скоро произойдет прорыв. Отныне моя команда должна избегать не только жандармов, но и средств массовой информации. Я продолжал:

— Там должно быть вскрытие. Тебе надо будет связаться с Гийомом Вальре, судмедэкспертом больницы в Безансоне.

— Не знаю его.

— Знаешь. Вспомни, я просил тебя собрать о нем информацию.

— Депрессивный?

— Он самый. Попроси его рассказать поподробнее о трупе.

— С какой стати он мне будет отвечать?

— Я уже с ним разговаривал по поводу Сильви Симонис.

— Это то же самое дело?

— Тот же убийца, думаю. Из разложения тела он устраивает представление. Посмотрите вместе с Вальре, не найдется ли чего-то подобного на теле жандарма.

— Труп уже разложился?

Я живо вспомнил тошнотворный запах, роящихся мух и кафель, вымазанный кровью.

— Не до такой степени, как труп Сильви Симонис, но убийца ускорил процесс.

— Ты видел убитого?

— Позвони Вальре и расспроси его, а потом позвонишь мне.

— Этот убийца — тот самый тип, которого ты ищешь с самого начала?

В голове мелькнули надписи: на кафеле в ванной — «ТОЛЬКО ТЫ И Я» — и на деревянной стене исповедальни — «Я ЖДАЛ ТЕБЯ». Оторвавшись от своих мыслей, я заключил:

— Посмотри вместе с экспертом. Это ты должен получить ответы.

— Я позвоню ему прямо с утра.

Я закончил разговор и лежал на кровати, рассматривая окружавшие меня стены — черные, толстые, крепкие. Такие же стены защищали Манон…

Внезапно мои мысли снова вернулись к ней, и меня охватил чуть ли не юношеский трепет…

— Нет, — произнес я вслух, качая головой. — Я должен сосредоточиться на расследовании.