Присягнувшие Тьме

— Не знаю. Ты его действительно знала, не правда ли? Он приезжал сюда?

— Он был здесь несколько дней. Он на тебя не похож. Намного слабее, чем ты.

— Люк слабее?

— У него решительный вид, это так, но в нем нет никакой основы, никакого стержня. Он находился в свободном падении. В то время как ты… ты барахтаешься, зацепившись бог весть за какую нитку…

— Между вами что-то произошло?

Снова смех:

— Ну что за мысли! Он не создан для любви. Во всяком случае, для такой любви.

— Я тебя не об этом спрашиваю. Почувствовала ли ты что-нибудь к Люку?

Манон взлохматила мне волосы:

— Ты ревнуешь? — Она положила голову мне на плечо. — Нет. Ничего не почувствовала. Люк находился на другой планете. Он говорил, что влюблен в меня, но это звучало фальшиво.

— Он говорил это?

— Повторял не останавливаясь. Дикие объяснения. Но я ему не поверила.

У меня в голове сверкнула молния. Я и не подозревал о подобной возможности! Люк влюбился в Манон, и это стало причиной его самоубийства! Он загубил свою жизнь, потому что какая-то беспечная девушка сказала ему «нет». Люк обожал Манон со всей страстью фанатика, а она оттолкнула его со смехом, низвергнув в ад.

— Откуда такая самонадеянность? — сказал я сухо. — Люк, может быть, сходил по тебе с ума.

— Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?

Я не ответил. Я только что совершил ошибку. Такую, которой ждут от подозреваемого глубокой ночью, когда он находится под арестом. Манон серьезно смотрела на меня:

— В чем дело? Ты же сказал, что его перевели?

— Я тебе солгал.

— С ним что-то случилось?

— Он покончил с собой. Две недели тому назад. Но выжил и находится в коме.

Манон встала на колени рядом со мной.

— Как? Как он покончил с собой?

Я рассказал подробно. Про утопление, про пояс с камнями, про спасение и про использование аппарата искусственного кровообращения. Как и в ее случае.

Она молчала. Потом встала, обнаженная, и долго смотрела через окно на ночное небо, прижав лоб к стеклу. Продолжая стоять спиной ко мне, она прошептала сдавленным голосом:

— Таких негодных легавых, как ты, еще свет не видывал!

Что-то похожее мне уже говорила Агостина Джедда. Пожалуй, в конце концов меня в этом убедят… Но в чем дело? Я ожидал головомойки — за то, что не сказал правду. Но не этого разочарованного тона. Я ответил:

— Я должен был раньше тебе об этом сказать, я знаю, но…

— Люк не покончил с собой. — Она обернулась и подошла ко мне; взгляд ее был гневным. — Черт, как ты этого не понял?

— Что?

— Он не покончил с собой. Он воссоздал, пункт за пунктом, мою гибель!

Я не понимал. Она продолжала стоять, потом с силой вцепилась мне в волосы:

— Ты не сечешь? Он по собственной воле впал в кому, чтобы увидеть то, что якобы видела тогда я! Он попробовал испытать предсмертный опыт, надеясь, что он окажется негативным!

Я ничего не сказал, пытаясь сосредоточиться на том, что складывалось у меня в голове из отдельных фрагментов. За несколько секунд все встало на свои места. Я понял, что Манон права. А она кричала, склонившись надо мной:

— И ты утверждал, что знаешь его? Что он твой лучший друг? Черт, ты совершенно ничего не понял! Люк — фанатик. Он был готов на все, чтобы получить ответы на свои вопросы. Он продолжает свое расследование в потустороннем мире! Он убил себя, чтобы самому увидеть дьявола!

Каждое слово — как поток лавы.

Каждая мысль — как кол в сердце.

Я больше не мог говорить — впрочем, и сказать было нечего. Манон в долю секунды догадалась о том, над чем я бился уже две недели. «Я нашел жерло», — сказал Люк Лоре. Это означало, что он нашел лазейку, способ встретиться с демоном. Войти в кому, чтобы попасть в небытие.

Люк отправился на встречу с дьяволом в глубины бессознательного.

91

Снова полил дождь. Через окошко я созерцал струйки лунного света, преломлявшиеся в пятнах на стекле, серебрившие пузыри, блестевшие, как сахарная вата. Новая сигарета. В своих размышлениях я шел по краю бездны, но каждая новая мысль укрепляла почву под моими ногами.

Отдельные детали соединялись в картину.

Люк все организовал, все подстроил. Он воспроизвел каждую подробность утопления Манон — не для того чтобы погибнуть, а чтобы выжить. Он наелся, чтобы погружение было как можно более быстрым и чтобы его организм сразу же охладился. Он открыл ворота шлюза, чтобы его отнесло к камням, где он должен застрять. И еще больше замерзнуть. Но он рассчитал так, чтобы утонуть за пять минут до приезда садовника. Именно через столько времени наступает смерть.