Присягнувшие Тьме

— Они делали тебе другие анализы?

— Я много раз ходила в больницу, — сказала она, надевая майку.

— Ты прошла обследование?

— Биопсии, сканирование. Я не очень поняла, — она улыбнулась. — Они хотят, чтобы я была в наилучшей форме…

Всегда предполагай худшее, чтобы избежать неприятных сюрпризов. То, что я заподозрил с самого своего приезда, вполне подтверждалось. Замошский мне солгал. Он и его шайка не охраняли Манон, они ее изучали, как простую морскую свинку. Как зловредное существо, физиологически отличное от других двуногих созданий.

Меня чуть не вырвало. Нунций, с его понимающим видом и тирадами старого ветерана, обвел меня вокруг пальца. Он был точно такой же, как Дитерлинг. Он верил в «лишенных света» и в возможность вселения демона в человека. Он был убежден, что Манон — обрученная с Тьмой. А то и сама Тьма!

Я схватил телефон, стоявший на ночном столике. Развинтил трубку и нашел там жучок. Приподнял прикроватную лампу и перевернул ее: еще один жучок. Я чуть не рассмеялся: просто комедия! Я направил ночник на потолок и без труда разглядел в углу инфракрасную камеру. Я подумал о ночи любви, которую мы провели под внимательным взглядом священников. В ярости я швырнул лампу на пол.

— Что на тебя нашло?

Ответить не получалось. В горле стоял ком. Я натянул рубашку, брюки, джемпер. Мгновение на то, чтобы сунуть ноги в ботинки, и я уже бежал по галерее. Вот и моя келья.

Во дворе стучал дождь. Стучал, стучал, отскакивал от плит, от кровли, от каменных углов. Даже этим потокам не удалось бы смыть дерьмо, в котором увяз монастырь.

Я схватил пистолет 45-го калибра и снова вышел. Я догадался, где был кабинет нунция, — есть некий шанс, что в этот час он уже работает.

Спустившись на первый этаж, сквозь шум ливня я уловил суету в противоположном крыле. Бенедиктинки уже поднялись и собирались на службу…

Я вошел без стука. Замошский в очках склонился над компьютером. Вокруг него на полках были разложены ковчежцы для реликвий: лари из чеканного серебра, медные чаши.

— Что вы проделываете с Манон?

Нунций снял очки. Медленно, без всякого удивления.

— С помощью сканеров и жучков?

— Мы ее защищаем от нее самой.

Каблуком я закрыл дверь и сделал два шага вперед.

— Вы всегда были уверены, что она одержимая.

— Это… как бы сказать… напрашивается само собой.

— Вы ее превратили в лабораторную крысу!

— Случай с Манон — особенный. — Замошский оставался невозмутимым. — Присядь. Мне еще надо тебе кое-что объяснить.

Я не двигался. Нунций заговорил нарочито усталым тоном:

— Мы не вправе ослабить этот… физиологический надзор.

Я саркастически рассмеялся:

— Что же вы ищете? Татуировку «666»?

— Ты притворяешься, будто не понимаешь. За Манон стоит дьявол. Каждый удар ее сердца — проявление дьявольской воли. Каждая секунда ее жизни — дар Сатаны. В Божьем мире Манон должна была умереть! Она — вызов законам Всевышнего.

Я вспомнил слова Бухольца об Агостине: «Физическое доказательство существования дьявола». Замошский продолжал:

— Манон возвращена к жизни дьяволом. Он вошел с нею в контакт во время ее комы. Она была спасена им и получила его приказы.

— Значит, вы думаете, это она убила свою мать?

— Конечно. И без чьей-либо помощи.

— Черт подери, — сказал я почти со смехом. — Вы говорили о вдохновителе, о человеке, остающемся в тени?

— Чтобы тебя не испугать. Но есть только один вдохновитель: сам дьявол.

Совершенно обессиленный, я рухнул на стул напротив письменного стола, зажав пистолет между коленей, и произнес:

— Я знаю досье досконально. Манон не в состоянии совершить такое убийство. Убийца — химик. Энтомолог. Ботаник. Даже обвинения против Агостины, несмотря на ее признание, не выдерживают критики, потому что у нее нет необходимых навыков. Но Манон — это еще более абсурдно!

Поляк снова улыбнулся. Мерзейшая улыбка! Я стиснул рукоятку «глока». Одно лишь прикосновение к нему успокаивало мне нервы.

Нунций поднялся, обошел стол и сочувственно произнес:

— Ты не настолько хорошо знаешь ее досье. Биология, химия, энтомология, ботаника — это как раз те предметы, которые Манон изучала в университете в Лозанне. Можно подумать, что она получала образование специально для этого убийства.

Эти новые факты могли бы меня заинтересовать, но я отупел от усталости. Слова прелата доходили до меня как сквозь вату. Он добавил как бы в утешение: