Присягнувшие Тьме

— Как ею потом распорядиться, это личное дело каждого.

— Единственная ценность для христианина — спасение души.

Фокси расхохоталась:

— Я тебя обожаю. Чего ты хочешь? Ищешь девушку?

— Я расследую убийство Массина Ларфауи.

Три колдуньи повторили хором:

— Он расследует убийство…

Фокси положила обломок черепа в деревянную миску и снова принялась толочь.

— Скажи сначала, почему тебя интересует это убийство. Твой отдел такими делами не занимается…

Фокси не была ясновидящей, а лишь простым информатором со связями в Управлении судебной полиции на улице Луи-Блан, в Отделе по борьбе с проституцией и даже в Наркотделе.

— Это дело расследовал мой друг. Очень близкий друг.

— Он умер?

— Он хотел покончить с собой, но еще жив. Лежит в коме.

Она скривилась:

— Плохо дело… Плохо вдвойне. Самоубийство и кома. Твой друг застрял между двумя мирами… М'фа и Арун.

Фокси принадлежала к племени йоруба, этнической группе, живущей на берегах Бенинского залива — колыбели культа вуду. В свое время я изучал этот культ. М'фа означает «основание» и включает в себя весь видимый мир. Арун — это высший мир богов. И я рискнул:

— Ты хочешь сказать, что он находится в М'доли?

М'доли — точка соприкосновения двух миров, где духи особенно сильны, магическое место. Колдунья расплылась в улыбке:

— Honey, с тобой приятно поговорить. Не знаю, где сейчас твой друг, но его душа в опасности. Его нет ни среди живых, ни среди мертвых. Его душа где-то витает, и сейчас самый подходящий момент, чтобы ею завладеть… Но ты мне не сказал, дорогуша, почему тебя так интересует это дело.

— Я хочу понять, почему мой друг так поступил.

— А при чем здесь Ларфауи?

— Люк расследовал его убийство. Может, это сыграло свою роль в том, что он сделал.

— Он тоже христианин?

— Как и я. Мы выросли вместе. Вместе молились.

— А с чего ты взял, что я что-то знаю об этой истории?

— Ларфауи нравились черные женщины.

Она расхохоталась, и две другие колдуньи рассмеялись вслед за ней.

— Что правда, то правда!

— Ты снабжала его женщинами?

Она нахмурилась:

— Кто тебе сказал? Клод?

— Неважно.

— Ты думаешь, я что-нибудь знаю о его смерти, потому что посылала ему девочек?

— Ларфауи убили восьмого сентября. То есть в субботу. У него были свои привычки, и каждую субботу он приглашал к себе в Олней девочку. Одну из твоих девочек. Его застрелили примерно в полночь. В это время он был не один, я уверен. Однако нигде не упоминается о втором теле. Значит, девушке удалось скрыться, и я полагаю, она что-то знает.

Я помолчал. Горло горело огнем.

— Думаю, ты знаешь эту девочку и прячешь ее.

— Садись. У меня есть горячий чай.

Я опустился на ковер. Она отставила свой мерзкий сосуд, взяла синий заварочный чайник и разлила чай по туарегскому обычаю, высоко подняв руку. Затем протянула мне напиток в простом стакане.

— С чего ты взял, что я стану об этом говорить? Я помедлил с ответом, потом, уже в который раз, предпочел говорить начистоту:

— Фокси, я в тупике. Мне ничего неизвестно, и у меня нет официального разрешения заниматься этим делом. Но мой друг между жизнью и смертью. Я хочу понять, почему он бросился в воду! Мне надо знать, над чем он работал, что за правда довела его до беды! Все, что ты скажешь, останется между нами. Клянусь тебе! Так была там девушка или не была?

— И ты, и я еще вспомним об этой ночи…

— Конечно, вспомним, только я больше не работаю в Отделе по борьбе с проституцией.

— Теперь ты в уголовке, дорогуша. Это еще лучше.

Мне предстояла сделка с самим дьяволом. Я уже видел, как через месяц или год по просьбе этой гадалки закрою глаза на убийство. Фокси ничего не забывала.

— Так ты будешь помнить? — повторила она.

— Даю слово. Ну, была там девушка той ночью?

Фокси помедлила, отпила глоток, поставила чашку на паркет:

— Девушка была.

В комнате словно стало легче дышать. Я почувствовал, как с души свалился камень. И в то же время меня скрутил новый спазм, кровь словно застыла в жилах: кошмар только начинался.

— Я должен ее увидеть и расспросить.

— Это невозможно.

— Фокси, я ведь дал тебе слово…

— Она исчезла.

— Когда?

— Через неделю после той самой ночи.

— Рассказывай.