Песчаный дьявол

Куда ни падал взор Сафии, все вызывало воспоминания, призрачные, словно отражение на водной глади залива. Оживали давно забытые события: прогулки с Карой по узким улочкам, первый поцелуй в тени крепостной стены, вкус леденцов с кардамоном и посещение дворца султана, пугающее, волнующее.

Сафию прохватил озноб, не имеющий никакого отношения к работающим в салоне самолета кондиционерам. У нее перед глазами расплылись картины родины, дома. Сплав горя и радости.

Самолет снова развернулся, взяв курс на аэропорт, и Старый город скрылся из вида, уступив место Матраху, другой части Маската, в которой находился морской порт. С одной стороны вдоль причалов стояли современные огромные корабли, с другой стороны – стройные одномачтовые дхоу, традиционные рыбацкие суда.

Сафия смотрела на гордый строй деревянных мачт и сложенных парусов, так резко контрастирующих со стальными исполинами, поглощающими солярку. Эта картина как нельзя лучше передавала характер ее родины, в которой древнее и современное смешиваются, оставаясь навечно разделенными.

Третий район Маската был наименее интересным. В глубь материка от Старого города и порта, зажатый холмами, поднимался Руви, современный деловой центр, экономическая столица Омана. Именно там находилась штаб-квартира "Кенсингтонских нефтяных скважин".

Самолет повторил путь, прожитый Сафией и Карой: от Старого города до Руви, от живых, непослушных подростков, резвящихся на улицах, до солидных персон, чья жизнь ограничена рабочими кабинетами и пыльными музеями. Таким было настоящее.

Самолет начал снижаться, нацелившись на длинную бетонную ленту взлетно-посадочной полосы. Сафия откинулась на спинку кресла. Остальные пассажиры с любопытством смотрели в иллюминаторы.

Сафия взглянула на Клея Бишопа. Американский аспирант покачивал головой в такт музыке, звучащей в наушниках. Темные очки то и дело сползали по носу, вынуждая Клея постоянно поправлять их. Он был в своем неизменном наряде – джинсах и футболке.

Впереди Клея сидели Пейнтер и Корал, прильнувшие к одному иллюминатору. Они вполголоса разговаривали друг с другом. Корал указала что-то на земле, и Пейнтер кивнул, рассеянно теребя прядь волос, выбившуюся, когда он дремал в кресле.

Отодвинув дверь личного салона, на пороге появилась Кара.

– Мы заходим на посадку, – предупредила подругу Сафия. – Тебе лучше сесть в кресло.

На лице Кары была написана тревога. Она подошла к Сафии и тяжело плюхнулась в свободное кресло рядом. Застегивать ремень она не стала.

– Я не могу связаться с Омахой, – сказала Кара вместо предисловия.

– Что?

– Он не отвечает на звонки. Возможно, умышленно.

Сафия решила, что это совсем не похоже на Омаху. Да, порой он вел себя безалаберно, однако во всем, что касалось дела, становился безукоризненно пунктуальным.

– Должно быть, он просто занят. Ты загрузила его работой по самые уши. Не тебе объяснять, как упрямо и несговорчиво могут вести себя атташе в Маскате.

Кара с трудом подавила раздражение.

– Если он не встретит нас в аэропорту, ему несдобровать.

В ярком свете салона Сафия заметила, как расширены зрачки у ее подруги. Кара выглядела одновременно утомленной и возбужденной.

– Раз Омаха обещал быть там, он будет.

Кара вопросительно подняла брови.

– Ты хочешь сказать, на него можно положиться?

Сафия ощутила укол; ее душа разрывалась на две половинки. Инстинктивно ей захотелось защитить Омаху, как это бывало в прошлом. Однако горло Сафии сдавило воспоминание о том, как она вложила Омахе в руку обручальное кольцо. Тогда он не понял всю глубину ее боли. Но впрочем, кто мог бы ее понять? Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не бросить взгляд на Пейнтера.

– Ты бы лучше пристегнулась, – предупредила она Кару.

* * *

12 часов 53 минуты

Денни чихнул. Громкий звук, похожий на выстрел, напугал сидящих в клетке голубей в соседней лавке. Птицы захлопали крыльями по бамбуковым прутьям решетки.

Омаха с ужасом увидел, как неизвестный в маске, обернувшись, шагнул к лавке, в которой укрылись они с братом. Он оказался в каком-нибудь ярде от горшка, за которым притаился Денни. Тот, зажав нос и рот ладонью, пригнулся еще ниже. По подбородку струилась кровь. Омаха привстал, напряг мышцы ног, готовясь к прыжку. Единственная надежда на внезапность.