Парикмахер

Крылатая машина задрожала, мы провалились в воздушную яму. Вот и исландская впадина, подумал я. Возле вентиляционного отверстия загорелось требование пристегнуть ремни; прозвучал гонг и вернул мне Алешу. Стюардесса собирала стаканы. Я поднял спинку кресла и сказал:

- Симпатичный парень этот стюард.

- Раньше мы с ним иногда встречались. Гудмундур тоже парикмахер.

- Что-что?

- Летом он летает по всему миру, а зимой стрижет клиентов.

- Когда же ты встречался с этим… как его…

- С Гудмундуром. Давно уже. Прошло почти три года.

Мы шли на снижение, проваливались, снова летели ровно, словно спускались по ступенькам лестницы; позади нас смолкла болтовня. Мне больше по душе взлет, чем посадка. Выключил ли тот тип по другую сторону от прохода свой мобильник? Туман показался мне более густым, чем тогда в Лондоне. Метрах в двухстах над поверхностью земли видимость улучшилась: на нас стремительно неслась взлетно-посадочная полоса. Шквалы дождя хлестали по бетону, самолет качало; через несколько минут он коснется земли, сейчас, вот, готово. Внезапно моторы взревели, вслед за этим раздался хор испуганных голосов. Мы разбежались и снова взлетели в сумрачные облака. Что такое? Из динамика прозвучала запинающаяся исландская речь. Алеша сидел неподвижно, положив руки на колени, по его лицу я ничего не мог понять. Теперь по-английски: «Леди и джентльмены, мы сейчас…» Треск. «Как вы догадались, у нас проблема с…» Я ничего не понимал. «Пожалуйста, оставайтесь…», другие голоса, треск. Я закрыл глаза и подумал с тоской о веренице легких облачков над Штарнбергским озером. Когда самолет со второго захода, раз сто подпрыгнув, все-таки приземлился и, сотрясаемый ветром, замедлил ход, Алеша опять обрел дар речи.

- Такая посадка - обычное дело в Исландии, - сообщил он. - Кефлавик самый тяжелый для пилотов аэропорт на свете.

Алеша поздоровался с сотрудником паспортного контроля. Мужчина улыбнулся ему, показав желтые зубы, с жаром пожал мне обе руки, словно какой-нибудь поп-звезде. Пока Алеша что-то ему рассказывал, я представил себе, что этот человек наблюдает за всеми прилетевшими пассажирами, словно швейцар у дверей, а потом пускает новости и сплетни гулять по всему острову, все жители которого не заселят и половины Мюнхена. Теперь мне хотелось поскорей взглянуть на столицу, Рейкьявик, но Алеша отверг мое предложение взять такси, назвав его «дурацкой тачкой». Отца он попросил не приезжать за нами в ураган на машине. Мы сели в автобус, Гудмундур и другие пассажиры тоже. После ужасов, пережитых при посадке, все радостно галдели. Алеша уже сидел впереди возле шофера. Я принял решение - с этого момента снять с себя ответственность за Алешу, наслаждаться дождем и жить у его родителей, тестя с тещей. Мне хотелось как следует отключиться и ни о чем не думать. Все ли в порядке в Мюнхене? В Алешиной куртке я нашарил мобильный телефон и набрал номер. Беа тут же подошла к аппарату. В трубке слышались музыка и шум фенов.

- Это я.

- Том, что-нибудь случилось?

- Я просто решил позвонить. Меня никто не спрашивал? Кай или кто-нибудь еще?

- Никто тобой не интересовался. Вы хорошо долетели? Там красиво?

- Потрясающе. Позвони мне, если будет что-то новое.

- Можешь на меня рассчитывать.

- Алло?

Конец связи.

Среди лавовых камней растут лишь мачты электропередач. Дорога шла, прямая как стрела, автобус едва ли не кренился от ветра. Струи воды били в его стекла, словно выпущенные из водяного пистолета. Позади меня зашипела банка с пивом. Я мерз. Внезапно тучи разорвались, и по камням со скоростью ветра разбежались солнечные пятна. Ландшафт ожил. Мох рос повсюду - в виде маленьких холмиков, горбатых фигурок и комичных морд с носами-кнопками. Вдалеке из камней поднималось белое облако, ветер тут же рвал его на клочки. Гудмундур выглянул из-за моей спинки и объяснил, что это «Голубая лагуна», горячий источник, и что многие пассажиры, направляясь из Европы в Нью-Йорк, делают здесь остановку, купаются в солях и минералах, а потом летят дальше; после этого от них идет такая вонь, что хоть нос зажимай. Гудмундур скорчил брезгливую гримасу. Я засмеялся. Мы остановились вблизи белого облака. Орда американцев, немцев и датчан вылезла из автобуса, налегке затопала прочь и затерялась в лавовом ландшафте.

- You have to go there, - сказал Гудмундур. - All tourists go there. (Вам надо там побывать. Туда ходят все туристы.) - Он стал дальше рассказывать про горячие источники с забавными названиями - Маслобойка, Деревянная бадья и Грязнуля, которые выстреливают кипящей струей из недр Ледяной страны, и тут же предложил устроить поездку к скалам Пингвеллир и водопаду Гуллфосс. Когда мы прибыли в Рейкьявик, мне уже казалось, что я живу тут давно. Гудмундур попрощался и ушел со своей сумкой на колесиках. Мы с Алешей остались возле входа в отель. Там нас должен был встретить отец Алеши, но господина Мосина там не оказалось.