Парикмахер

Моя струя оборвалась. Невероятно: Фабрис Дюра, вездесущий! Выглядел он в тот момент неважно, синеватое освещение похитило у его кожи розоватый цвет.

- Вы здесь? - спросил я. В другой ситуации мы бы пожали друг другу руки.

- Я видел, как вы танцевали с хорошенькой дамой, и подумал, не наш ли это парикмахер? Что занесло вас сюда?

- Я в отпуске.

- Очень кстати, просто замечательно. Тогда давайте совершим завтра экскурсию в Голубую лагуну. От всей души вас приглашаю.

- Приглашаете? - Я был рад, что наконец-то могу выйти из шеренги, и устремился к рукомойнику - такому же блестящему стальному желобу. Мое лицо в зеркале тоже не сияло здоровьем - синее, как у покойника. Дюра в Рейкьявике. Умора, да и только! Вот обхохочется Беа!

- Разумеется, я имел в виду уже сегодня, а не завтра, - крикнул Дюра через плечо. - Сегодня у нас презентация. Абсолютно новая серия, целиком на минералах. Вы тоже остановились в «Редисоне»?

- Нет, у знакомых.

- Тогда приводите с собой вашу исландскую красотку. И не отказывайтесь от моего приглашения.

Алеша подошел к двери.

- Вот ты где застрял, - сказал он. - Тебе звонят.

- Мне? Кто? - Я взял трубку. Дверь ударила меня по копчику, кто-то выходил следом за мной. Музыка гремела, я переместился к выходу. Нет, сейчас я не танцую. На улице дисплей сообщил: «Соединение завершено». Может, я нажал не на ту кнопку? Мобильный снова запел.

- Алло? - Я пошел в темноту. - Я не понимаю.

- Сейчас слышите? - прокричал голос. - Это Кай.

- Кай! Да, я тебя слышу.

- Наконец-то! Где же вы, черт побери?

- В Исландии. Празднуем Алешин день рождения.

- В Ирландии? Круто! Слушайте, я должен с вами поговорить.

- В чем дело?

- По телефону я не могу сказать, правда, не могу. Это…

- Алло? Кай?

- Страсть как важно!

- У тебя все о'кей?

- Слушайте! - Кай уже кричал. - Я должен с вами поговорить. Вас это просто свалит с ног. - Он засмеялся. Смех звучал как истерика.

- А ты… я имею в виду… ты не…

- Вы про кокаин? Да, ну и что? Что мне еще остается? Удавиться? Я знаю, что делаю. И у меня сейчас нет никаких глюков, если вы на это намекаете.

- Не обижайся, Кай.

- Когда вы вернетесь сюда, в Баварию?

- Только во вторник. Вечером во вторник. Кай, пожалуйста…

- Вечером во вторник? А сегодня воскресенье? Дерьмовые дела. Когда мы можем встретиться? В среду?

- Я приеду к тебе, - пообещал я. - Но ты мне все-таки скажи…

- Сюда? Ни в коем случае! Лучше - у «Зеехауза», о'кей? В среду утром, в восемь.

- Договорились.

- Все, я кончаю говорить.

- Кай, ты должен дать мне слово…

Соединение завершено.

Я сел на камень и закрыл глаза. В моей голове что-то гудело, клетки мозга были словно под напряжением. Что случилось? Может, Кай во что-то вляпался? Позвонить Беате? Или Клаудии?

- Чего он хотел? - спросил Алеша.

Я даже не слышал, как он подошел.

- Кай что-то знает. Хочет встретиться.

Уже светало. На востоке зажглась зеленая полоса, ровная, словно ее провели по линейке в том месте, где встретились небо и океан.

- Пообещай мне одну вещь, - проговорил Алеша.

- Хм?

- Будь осторожен.

25

По дороге из аэропорта в Мюнхен я увидел Альпы. Такое зрелище всегда предвещало фен, теплый и сухой ветер. У клиентов сразу начнутся жалобы на головную боль, они станут дергаными и невыносимыми. Теплый ветер тяжело давит на душу. Алеша все еще летел в Москву - у него расстояние больше. Хорошо, что тут остается хотя бы Беа. Разумеется, ждет моего отчета об Исландии. Вот уж удивится, что я встретил там пол-Мюнхена!

В салоне все были заняты. Керстин молча работала ножницами. Увидев меня, она улыбнулась, почти с сочувствием. Никакой музыки, Деннис отсутствовал.

- Что происходит? - спросил я. Меня обняла Нора, вернувшаяся из отпуска. Откинула за плечи свою длинную гриву и заявила, что поездки - сущее наказание. Куда-нибудь приезжаешь, кругом все чужое, ты с кем-то знакомишься, влюбляешься, потом уезжаешь, тоскуешь в разлуке. К чему все это? Я включил музыку, что попалось под руку, латиноамериканские поп-ритмы, лишь бы не русский рок, поставил у гардероба багаж и пошел в конец салона.

Беа красила, так что поговорить пока не удастся. Я лишь спросил:

- Меня кто-нибудь спрашивал?

- Да. - Беа укладывала прядь в алюминиевую фольгу. - Комиссарша. - Застыв с кисточкой в руке, она разглядывала меня в зеркале. Что-то случилось? Ее взгляд сказал мне: потом поговорим. Может, у нее тоже болела голова?