Гроб на колесиках

– Возмутительно! Человеческое существо не хочет нас греть! Мы сами заберем ее тепло! – зашуршали мерзляки.

Заиндевевшие, с лицами, покрытыми льдом, мерзляки надвинулись на нас. Пещера, прежде казавшаяся мне большой, теперь стала тесной. Из узкой расщелины в скале, которую мы раньше не заметили, сюда проникали все новые и новые толпы мерзляков. Я прикинул, что если даже они отнимут у нас все тепло, то едва ли температура каждого из них повысится больше, чем на тысячную долю градуса.

Шаг за шагом мерзляки прижимали нас к противоположному краю пещеры, туда, где сквозь однообразный ледяной узор темнели черные скалы.

– Эй, ребята, имейте в виду, у меня нейтралитет! Я тут вообще оказался случайно! – вопил талисман.

– Молчи, паникер! – прикрикнул я на него.

– Это я-то паникер? – возмутился полумесяц. – Так и быть, можешь оскорблять меня сколько угодно: ты ведь уже почти покойник.

Огибая отколотую ледяную глыбу, я сделал крюк, и передние мерзляки тотчас повторили мой маневр. Задние же мерзляки отчего-то налетели на преграду и неуклюже принялись перебираться через нее. Не знаю почему, но у меня вдруг появилась надежда. Крохотная, как искра, но все же надежда.

– Как они нас видят? У них же глаза скованы льдом! – спросил я у талисмана, вовсю вопившего, что он лицо постороннее.

– Можешь оскорблять меня! – не расслышав, повторил полумесяц. – Ась? Ты хочешь знать, как мерзляки вас видят? Трогательная любознательность для без минуты дохляка. Ну да ладно, так и быть, утолю твое любопытство. Они вас не видят. Они чуют ваше тепло.

– Чуют тепло? Так значит, если... – начал я.

Искра надежды постепенно превращалась в устойчивый огонек. Притянув Чурилову к себе за руку, я громко шепнул ей на ухо:

– Ныряй в сугроб! Скорее!

– Зачем?

– Прыгай, кому говорят, если хочешь спастись!

– Спорим, что это не подействует, – по привычке стала возражать Настя, но я сбил ее с ног.

– Лежи и не шевелись! Должно сработать!

– О чем вы там шепчетесь? Шушукаться в присутствии третьего лица невежливо! – обиделся талисман. – Эй-эй, зачем меня в сугроб! Это возмутительно!

Я торопливо забросал Настю снегом, а потом отбежал на несколько шагов и, с разбегу прыгнув головой в сугроб, стал поспешно зарываться. Меня заботило, чтобы ни одна часть моего тела, даже самая маленькая, не осталась на поверхности. Если я не смогу весь скрыться, то вся работа пойдет насмарку.

Я лежал в синеватой тьме, чувствовал, как, соприкасаясь с моим лицом, тает снег, и напряженно прислушивался к шагам мерзляков.

«Один... два... три... четырнадцать... пятнадцать...» – считал я, пытаясь счетом заглушить беспокойство. О том, что я мог ошибиться, я предпочитал не думать. Наши жизни теперь висели даже не на волоске, а на чем-то значительно более тонком, таком тонком, что волос рядом с ним казался просто канатом.

Скрип снега усилился. Это означало, что мерзляки уже совсем близко. Однако мне почудилось, что шаги их стали более хаотичными. Мерзляки бестолково топтались на месте, разбредались по пещере. Они искали нас, но не могли обнаружить под снегом, не пропускавшим наше тепло. Совсем рядом с моей щекой в снег впечаталась чья-то нога. Я едва не рванулся. От необдуманного поступка меня спасло лишь то, что в этот миг я произносил: «Двадцать».

Мерзляк перешагнул через меня и проследовал дальше, к узкой расщелине.

– Где человеческие существа? Где тепло? Холодно, до чего же холодно! – бормотал он.

Томительно потянулись минуты. Талая вода затекала за шиворот, но я успокаивал себя, прислушиваясь к шорохам искавших нас мерзляков.

– Триста тринадцать... триста четырнадцать...

Наконец все шорохи смолкли. Я понял, что мерзляки удалились в свою расщелину. Выждав еще немного, я вскочил и побежал по сугробам к Насте. «Сейчас я заставлю ее признаться, что она проспорила!» – думал я. Снег вокруг был истоптан. Мой свитер был весь мокрый от талой воды.

Спеша, я разгреб сугроб в одном месте, в другом, в третьем. Насти нигде не было. Внезапно я увидел справа, в каком-то полуметре, разрытую прогалину. На дне прогалины что-то лежало. Я прыгнул туда, и в моей руке оказались раздавленные очки.

Я закричал и, как сумасшедший, стал рыть снег, хотя понимал уже, что ничего не найду. Внезапно моя рука натолкнулась на что-то острое. Я вытащил из сугроба талисман. Его кожаный шнурок был оборван.

4

– Где она? Где? – крикнул я, тряся талисман.