Мир без Солнца

— Вы говорите о Лабиринте так, словно это живое существо, — заметил парень.

— Живое существо... — Кийск на секунду задумался. — Нет, я не думаю, что Лабиринт живой. Хотя и не могу полностью исключать такую возможность. Скорее всего, это машина, сложностью своей превосходящая все, с чем мы когда-либо сталкивались.

— Вы служили в галактической разведке? — спросил Усман, в очередной раз удивив Кийска знанием его биографии.

— Десять лет, — ответил Кийск.

— Как же вы оказались в составе первой плановой экспедиции на РХ-183?

— Долгая история, — болезненно поморщился Кийск.

Ему не хотелось вспоминать о том, сколько мытарств пришлось пережить в свое время, чтобы добиться хотя бы должности помощника руководителя экспедиции, отправляющейся на планету с индексом «пятнадцать». Тогда в его личном деле стояла отметка, с однозначной определенностью свидетельствующая о том, что по причине внесения значительных изменений в его анатомию Иво Кийск не пригоден для работы на неосвоенных планетах. Впрочем, стояла она и сейчас, только теперь на нее никто не обращал внимания.

Глядя на серые камни, Кийск мысленно вновь, уже в который раз вернулся к событиям восьмилетней давности, когда на безжизненной планете, признанной экспертами СБ абсолютно безопасной для человека, погибли четверо из шести участников первой экспедиции. Он слышал, что на том месте, где стояла экспедиционная станция, установлен монумент в память о погибших. И среди прочих на нем значится имя Иво Кийска. Но он так ни разу и не побывал на том месте.

Сейчас группа исследователей, численностью почти в десять раз превосходящая первую плановую экспедицию на РХ-183, вновь с упорством маньяков лезла в Лабиринт. Но, если первая экспедиция не имела в своем арсенале даже легкого стрелкового оружия, то безопасность второй экспедиции призваны были обеспечить полроты профессиональных военных, обученных всему, что только может помочь человеку уничтожить противника и самому при этом остаться живым. Полковник Глант был уверен в том, что этого достаточно для того, чтобы отразить нападение любого возможного противника. Кийск же считал, что в случае, если Лабиринт решит избавиться от присутствия людей на планете, все навыки и опыт военных, точно так же, как и боевая техника, смотр которой полковник Глант проводил ежедневно, скорее всего окажутся совершенно бесполезными.

— Пора ужинать, — посмотрев на часы, сказал Усман.

— Иди, — ответил Кийск. — Я присоединюсь к тебе через пару минут.

Усман в нерешительности потоптался на месте.

— Приятно было с вами побеседовать, — сказал он, все еще не решаясь покинуть свой пост.

— Взаимно, — рассеянно кивнул Кийск.

Взгляд его при этом был прикован к флагу на мачте, возносящейся к небу неподалеку от входа в Лабиринт.

В воздухе не было ни ветерка, а флаг, пару минут назад казавшийся похожим на заброшенную кем-то на шпиль мачты красную тряпку, расправился, словно его растянули на проволочной раме. Что это могло означать, Кийск не знал. Но почему-то ему казалось, что флаг, развернувшийся сам по себе в безветренную погоду и замерший в таком положении, словно кто-то, нажав на кнопку «пауза», остановил привычный ход времени, — это дурной знак. Тот самый, который он ждал, боясь пропустить, и одновременно надеясь, что никогда его не увидит.

Глава 2. Лабиринт.

Отсчитав ровно тридцать две ступени вниз по легкой раскладной лестнице, пристроенной к стенке расширяющегося к низу квадратного колодца, профессор Майский ступил на первую площадку Лабиринта. У стен, освещенных яркими софитами на высоких треногах, стояли сборных металлических стеллажи, заставленные электронной аппаратурой, провода от которой тянулись в глубь проходов. Возле каждого из трех квадратных проемов, за которыми начиналась территория неведомого, стоял десантник в серой полевой форме и лихо сдвинутом на ухо пятнистом берете. На плече — ручной автоматический трассер, на поясе — широкий обоюдоострый нож в кожаных ножнах, кобура с пистолетом и три виброгранаты. Не люди, а манекены.

Майский недовольно поморщился. Еще до начала работ он долго спорил с полковником Глантом, пытаясь убедить его в том, что присутствие военных на первой площадке Лабиринта совершенно излишне. По мнению профессора, солдаты только занимали свободное пространство, которого здесь и без того было не слишком много. А, случись что, им вряд ли удалось бы ускорить процесс эвакуации научного персонала, работающего в Лабиринте. Но полковник Глант был непреклонен, — у него имелись собственные представления о том, как именно следовало обеспечивать безопасность проводимых в Лабиринте работ, и мнение на сей счет кого-либо из штатских его совершенно не интересовало. А в соответствии с установленным порядком работы экспедиционной группы, оспорить мнение полковника Гланта относительно тех или иных мер безопасности мог только руководитель экспедиции, который в данной ситуации был на стороне полковника.