Андреевское братство

– Полтора часа максимум осталось, – сказал я так, будто это больше касалось меня, чем их. Никто из присутствующих в машине не ответил.

После вызывающе громкого и частого стука сапогом или даже прикладом в калитку за забором гулко залаяла собака, большая, что-то вроде кавказской овчарки, к ней тут же присоединилась вторая.

Вспыхнул свет мощного фонаря. Слишком яркого и мощного, если это не был стационарный, подключенный к кислотному аккумулятору прожектор.

– Кто там, чего надо? – послышался раздраженный голос уверенного в себе человека.

Невнятный ответ с нашей стороны, и тут же хлопнул одиночный пистолетный выстрел.

То ли человек со двора выстрелил, то ли «гэпэушник». Или нет, сначала я все-таки услышал яростный лай и хрип собаки, почуявшей и вцепившейся в добычу. И ночь взорвалась огнем.

Из удобно поставленной машины поле боя было видно отлично. По крайней мере – мне. Автоматы нападающих стреляли почти без пауз. Слышно было, как пули откалывают щепки от досок забора, с чмоканьем врезаются в стены дома и стволы деревьев, рикошетят от кирпичного цоколя водокачки. Со стороны дома хлопали редкие пистолетные выстрелы. Через минуту-другую все стихло.

– После такой артподготовки вряд ли там найдется, с кем проводить индивидуальную работу, – заметил я. – И наручники с меня вы бы лучше сняли. А то не дай бог что случится, куда я вот такой? – и протянул Кириллову скованные руки.

– Сними, – сказал он Станиславу, а тот, поворачивая ключ в замке, поинтересовался:

– А какой вариант вы имеете в виду?

– Тот, что часто случается. Начиная стрелять, не всегда знаешь, чей выстрел будет последним… И лучше прилечь возле машины, до поры…

– Зря опасаетесь. Все уже кончилось. Теперь нужно поторопиться, чтобы шум лишней тревоги не вызвал…

Мы вошли во двор. Поперек дорожки лежал убитый пес, а чуть дальше – человек. Тоже, похоже, мертвый.

…Дом внутри выглядел как раз так, как и должна выглядеть конспиративная квартира тайной организации, готовящей государственный переворот.

Прямо в первой комнате, у стен, – несколько ящиков с винтовками, пистолетами и патронами, какие-то мешки, грудами сваленные красноармейские шинели, связки сапог. На столе во второй комнате – зеленая коробка полевого телефона с уходящим в форточку проводом. Вокруг конторки в углу рассыпаны по полу десятки серых книжечек партийных билетов РКП, удостоверений личности, еще каких-то документов. Из опрокинутой чернильницы расплылась по светлой столешнице фиолетовая лужа.

Если Александр Иванович попытался создать здесь убедительную декорацию, на мой взгляд, он перестарался.

Зато, пожалуй, так не думали мои сопровождающие. Они воспринимали все за чистую монету. Звучит, как каламбур, но «монета» тут же и объявилась. Рассыпавшиеся по дому сотрудники Кириллова с торжествующими возгласами выволокли на середину комнаты приличных размеров сундук, почти доверху набитый не только пачками советских денег, но и врангелевскими сторублевками с изображением Георгия Победоносца, и даже упаковками царских золотых десяток и империалов.

Еще один обитатель этого дома лежал без признаков жизни на ступеньках ведущей в мезонин лестницы. А двое живых стояли с бледными лицами, подняв руки под дулами винтовок.

– Ну спасибо, Игорь Моисеевич, разуважили, – громко сказал Станислав Викентьевич. – Я ведь вам до последнего не верил, а теперь что ж, примите мои извинения…

Стоявший справа человек с поцарапанной до крови щекой посмотрел на меня с нескрываемой ненавистью.

– Товарищ Кириллов, тут сейф, – крикнули из-за приоткрытой двери узкой боковой комнаты, или чулана.

– Сейчас посмотрим… – «Чекист» прямо лучился радостью и энтузиазмом. – Что в сейфе, у кого ключи? – обратился он к пленникам.

Оба промолчали.

– Зря запираетесь, все равно ответить придется…

– Вы не особенно увлекайтесь, – я говорил, старательно понижая голос, чтобы слышал один Станислав. – Как бы на засаду не нарваться. Трудно поверить, что такое место – и без надежной охраны.

– А это пусть вас не заботит, все предусмотрено… Лучше покажите, что вы окончательно определили, на чьей вы теперь стороне… – и протянул мне пистолет. – Возьмите. Еще раз спросите, согласны они открыть сейф? Если нет – стреляйте в любого, на ваш выбор. Оставшийся будет сговорчивее.

В такое безвыходное положение я еще не попадал. Теория теорией, но когда стоишь перед выбором… Даже ради выполнения задачи взять и выстрелить в безоружного человека я не был готов. Что бы там ни говорил мне Шульгин.