Осколки реальности

– Стой! – Андрей прикладом автомата перекрыл дорогу Лантеру, рванувшемуся было в комнату, где плакал ребенок.

Взяв автомат под мышку, Андрей достал из кармана носовой платок и прижал его к лицу. Самодельный респиратор лишь только создавал иллюзию того, что наполняющая помещение вонь сделалась менее едкой. Борясь с подкатившей к горлу тошнотой, Андрей присел на корточки возле расплывшейся по полу вязкой лужи. Теперь он мог рассмотреть, что липкая жижа была неоднородной. Достав нож, он подцепил его концом один из бугорков на поверхности лужи и, медленно потянув вверх, извлек из нее некий предмет, похожий на изогнутую дугой тонкую палку длиною сантиметров в двадцать пять. Вязкая коричневая слизь тяжелыми каплями собиралась на концах странного предмета, которые затем медленно, словно с неохотой, падали вниз, цепляясь за палку длинными липкими нитями.

– Похоже на человеческое ребро, – услышал Андрей у себя за спиной голос Шагадди. – А там, – Шагадди ткнул стволом автомата в дальний край лужи, – как будто обломки черепа.

Лантер тяжело, с шумом выдохнул.

– Быть может, тело растворили в кислоте?

– Нет, – отрицательно качнул головой Андрей. – Если бы это была кислота, то следы ее остались бы и на полу.

Кинув ребро обратно в лужу, Андрей поднялся на ноги. Прежде чем убрать нож в ножны, он тщательно вытер его носовым платком, который затем бросил на пол.

– Скорее всего, это останки тел людей, подвергшихся трансформации, – сказал он. – Однажды мне довелось видеть конечную стадию процесса перерождения, когда новое существо выходит из тела человека, словно насекомое из кокона.

– Дрянь какая. – Лицо Лантера, и без того сморщенное, сделалось похожим на смятый лист бумаги. – Давайте скорее заберем отсюда ребенка. Не исключено, что эта лужа – все, что осталось от одного из его родителей.

Андрей снова закрыл ему проход прикладом автомата.

Они видели уже две зловонные лужи, оставшиеся от людей, превратившихся в иноформов. Судя по тому, как быстро прошел процесс трансформации, концентрация запредельной реальности в данном месте была очень высока. А следовательно, в иноформов должны были превратиться и все остальные обитатели дома. Между тем они пока еще не встретили ни одного из этих существ. И ребенок… Как мог уцелеть ребенок в этом аду?

– Что-то не так? – спросил у Андрея Лантер.

– Проверь сначала кухню и другую комнату, – велел ему Андрей.

Приказ лейтенанта несколько удивил Лантера. Что толку осматривать помещения, в которых можно было обнаружить разве что только новых мертвецов или то, что от них осталось? Им всего-то и нужно было просто забрать ребенка и уйти. Но, ничего не сказав, Лантер осторожно обошел по краю лужу в прихожей и скользнул в коридор, ведущий на кухню.

Кухня была самая обыкновенная: раковина, газовая плита, стол, пара табуретов, открытые полки на стенах, заставленные какими-то кастрюлями и жестянками. Странным было только то, что, осмотрев стол и полки, Лантер не заметил никаких признаков того, что здесь когда-либо готовили еду. Он не смог обнаружить даже крошек от хлеба на столе или закатившихся в щель на окне крупинок.

– Чисто, – сказал он, выходя в прихожую.

Андрей взглядом указал ему на одну из комнат.

Прижавшись к дверному косяку, Лантер распахнул дверь ударом ноги. Окинув ее быстрым взглядом, он протянул руку и щелкнул выключателем на стене.

На застеленной кровати, стоящей возле разбитого окна, через которое в комнату проникали красноватые отсветы, лежала женщина лет пятидесяти. Одета она была в вылинявшее фиолетовое платье, поверх которого был повязан передник, тоже далеко уже не новый, покрытый давними неотстирывающимися пятнами. Седые волосы женщины были собраны на затылке в большой, чуть приплюснутый сверху шар. На лице ее поблескивали стекла маленьких круглых очков в тонкой металлической оправе. Глаза женщины были открыты. Сама она неподвижно лежала на спине, вытянув руки вдоль туловища.

Лантер медленно подошел к ней и сначала заглянул в лицо. Затем он прижал пальцы к ее шее.

– Мертва, – оглянувшись на Андрея, негромко произнес он. – Но тело еще теплое.

Шагадди обошел Андрея и, приоткрыв дверь, из-за которой все это время доносились всхлипывания и сдавленные вскрики ребенка, осторожно заглянул в комнату.

Мальчик лет трех-четырех, одетый в желтую рубашку и синие короткие штанишки на лямочках, сидел на полу, раскинув в стороны ноги, обутые в красные лаковые сандалии. Лицо его было мокрым от слез. Рядом с ним лицом вниз лежал труп мужчины в серой рабочей робе.