Хлопок одной ладонью. Том 2

– Полковник Басманов, Михаил Федорович. Рад познакомиться.

Протянул руку, с которой предварительно стянул тугую перчатку.

Валерий тоже представился, машинально взглянув на свою, исцарапанную и покрытую полосками запекшейся крови ладонь.

– Завидую, - сказал Басманов. - Хороший бой выдержали. У нас, к слову, тоже бывало… Как-то в восемнадцатом на Кубани мы двумя ротами держали переправу против красной дивизии, неоднократно переходя в штыковые контратаки…

Глаза полковника словно бы затянула поволока давних воспоминаний. Да отчего же давних? Семь лет едва прошло. А начиная с четырнадцатого если? Император Николай Первый Павлович, по неизреченной милости своей, в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году повелел защитникам Севастополя защитывать выслугу месяц за год! А если б нам? Сколько в таком случае получается?

Отсюда и тоска в глазах.

– Да, помню, читал, - только и смог ответить Уваров.

– Оставим лирику. Вы сдаете мне позицию. Что имеете доложить?

Валерий доложил, что знал по последней оценке обстановки.

– Хорошо, капитан. Возвращайтесь в расположение. Если нужна помощь в переноске раненых, мои люди вам помогут. Личное оружие возьмите с собой, остальное пусть остается,

– Да чему тут оставаться? Пять пулеметов, гранатометы старенькие… - И снова подумал, кому старенькие, а этим - чудо техники из полета лет вперед.

– Все равно. Вам зачем лишнюю тяжесть таскать?

И то верно.

Уже собираясь прощаться, Уваров спросил то, что хотел с самого начала.

– Вас много, Михаил Федорович?

– Дивизия, - спокойно ответил Басманов.

Вот тут капитан испытал чувство ошеломления. Отбиваясь из последних сил, мечтал о поддержке простой пехотной роты, чтобы прибавили плотности огня и на себя отвлекли немного внимание противника. Батальон - это уже сон в летнюю ночь. А тут дивизия!

Если по штатам - пятнадцать тысяч человек. И со всеми спецподразделениями? И с фронтовым опытом тех сражений, когда действительно ротой против дивизии в штыковые ходили?

Да через час от боевиков со всеми их танками грязных портянок не останется! Точнее, только они и останутся.

– Тогда я могу быть спокоен, - со всем положенным графскому достоинству самоуважением поднес ладонь к козырьку фуражки Уваров.

– Не сомневайтесь, господин капитан, не подведем, - с той же мерой гвардейской вежливости ответил Басманов.

Во главе своей растрепанной, но не побежденной команды Уваров двинулся сквозь ряды корниловцев, которые смотрели на них с нескрываемым уважением, кое-кто подбадривал бойцов из далекого будущего немудреной шуткой. Но все же большинство молчало. По привычке или по приказу, неважно, однако создавалась тревожная, вагнеровская атмосфера.

Прислушаться, так услышишь. «Заклинание огня», «Валькирия» и прочее, все лейтмотивы и контрапункты, в которых Валерий разбирался прилично, как и полагалось юноше из «хорошего дома».

ГЛАВА 22

Совершенно то же, да нет, гораздо более сильное чувство испытал и Олег Константинович. Стрелка хронометра дошла куда надо, со стороны казачьих застав стрельбы еще не слышалось, да и в зоне ответственности Уварова притихло, а сердце, невидимо для свиты, стучало не в лад, отдавало в горло. Умереть красиво - долг службы и возложенного на себя сана. Но ведь не хочется. И красоты в его гибели будет мало. Не та обстановка.

Князь, давая себе последнюю отсрочку, открыл портсигар, сначала понюхал, помял в пальцах папиросу. Ту самую, из лучших, на специальных грядках выращиваемых Табаков, феодальная дань от губернатора Западной Армении.

«Вот докурю - и начнем. Время жить и время умирать…»

Первая затяжка сразу сладко затуманила мозг. Он сегодня очень давно не курил, все некогда было.

Пять еще полновесных вдохов турецкой отравы, шесть от силы - его последняя радость.

Сосны как красиво стоят вокруг дома. Дымом пахнет - будем считать, что от костров лесников, не от вражеских танков. Снежок снова пошел. К завтрашнему утру поднасыплет. Подняться бы к себе в кабинет, снять с полки «Хаджи-Мурата». Или - «Смерть Ивана Ильича». Не спеша перелистнуть пару страниц и заснуть, чтобы не знать, чем там все на самом деле кончится.

Верный Красс подошел, великолепно чувствуя настроение хозяина. Сел рядом, внимательно наблюдая за движениями руки с папиросой. Ничего не сказал, не спросил, и так соображая, куда дело клонится. Друг хозяина не переживет по-любому, но лучше бы - не сегодня, так казалось псу. Князь потрепал его по мохнатому черно-палевому загривку.