145  

– Он там один? - спросил я, прикидывая дальнейшие действия. Тихое проникновение со взломом или штурм?

– Всего трое. Татьяна, он и кто-то еще.

– Еще - женщина. Эвелин, Эва, Эля - по-разному называют…

Робот, приставленный к Татьяне, возник у меня за плечом абсолютно бесшумно, словно, подобно Коровьеву, соткался из воздуха.

– Какие будут приказания?

– Сиди пока. Уверен, что вооруженной охраны нет?

– Нет. Только эти трое.

– Тогда слушай. Обходишь дом слева, незаметно форсируешь забор, прячешься в кустах. Ждешь сигнала. «П-36» будет работать от главного входа. Мы - за вами. На предельной скорости ворваться внутрь, зафиксировать мужчину и женщину. Объект мы берем на себя…

Для роботов даваемые им по настроению и обстановке имена не имели никакого значения. Все они числились у Воронцова по номерам «судовой роли»[56]. «П» - значит палубная команда, «М» - механическая, и так далее.

Я еще успел связаться с Шульгиным.

– Вы где?

– Заходим в Ларкин дворец…

– У меня «Люфталярм»[57]. Приступаю к острой акции. Не теряйте времени, раскочегаривайте СПБ. По следующей команде десантируйтесь во двор Лихарева. Пусть Олег настраивает. Но не раньше…

Я рассчитывал еще немного понаблюдать за происходящим, позволить Ирине точнее определить характеристики всех переплетающихся в доме и в мозгах Татьяны полей. Вдруг уловит нечто, что пригодится при раскалывании Валентина. И еще я думал - не подъедет ли сюда персонаж поинтереснее. Вполне такое могло случиться.

Девушка захвачена, посажена под прибор, самое время объявиться вдохновителю и организатору. До последнего я не верил, что у хладнокровного, рассудительного, да вообще вполне приличного парня сорвало крышу при полном безветрии. Тут или шквал, торнадо нужен или приличный заряд динамита под стропила.

Однако - не вышло по-моему.

Совершенно внезапно распахнулась оконная створка на втором этаже. На подоконнике возникла женская фигура и без малейших колебаний прыгнула вниз. А высоковато, метров пять…

Впрочем, как раз прыжку с пятиметровой высоты равняется удар, который испытывает при встрече с землей парашютист.

Так то тренированный мужик, в ботинках или сапогах, умеющий группироваться. А Татьяна махнула не задумавшись, да еще босиком… Только юбка взметнулась до плеч.

Ирина ахнула невольно.

Но с девушкой ничего не случилось. Приземлилась, едва не упала на бок, однако удержалась, опершись рукой, тут же выпрямилась и побежала с сумасшедшими глазами в никуда.

А впереди - глухой забор, который ей не перелезть. Сзади - дом. До запертых ворот - метров тридцать,

– Вперед, - скомандовал я роботу. - Взять и охранять!

Послал на штурм виллы второго, с прежним заданием. И сам понесся вниз, слыша за спиной мягкие, как у пантеры, прыжки Ирины.


ГЛАВА 25

ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА


На верхнюю площадку крыльца вылетела Эвелин, возбужденная и растерянная до полной потери самоконтроля. Я посторонился, и француженка попала в железные объятия Ирины.

– Тихо, девочка, тихо. Здесь все свои, ты же нас знаешь, - услышал я краем уха ее успокаивающие слова и, не тормозя и не отвлекаясь, вломился в холл.

«П-36», заломив Лихареву руки за спину, тащил его к дивану. Сил сопротивляться у Валентина не было, а, похоже, и желания тоже. Сдулся он сразу, как проколотый первомайский шарик.

Пока я озирался в боевом азарте, «Иван Иваныч» внес на руках провалившуюся в обморок Татьяну.

– Сюда клади, - показал я на оттоманку под сенью пальмы.

– Ира, займись! - бросил я подруге, которая как раз вошла, сопровождая едва переставлявшую ноги хозяйку. Тоже, чего доброго, хлопнется. Хоть полевой лазарет разворачивай…

– Иван, контролируй территорию!

А сам - обратно во двор, подать друзьям обещанный сигнал.

Минута - и они высадились. Всей компанией, причем мужики с автоматами на изготовку.

– Отбой, братва, отбой, - крикнул я и сам присел на верхнюю ступеньку, нашаривая в кармане сигареты. Ничего бросочек получился. Чуть связки не порвал, не говоря о дозе адреналина, выброшенного надпочечниками в мой издерганный организм.

Старею, что ли?

Наконец я впервые вблизи посмотрел на Майю. А что? Хороша мадемуазель Вельская, мадам Ляхова! Именно, что порода прямо в глаза бьет. Пятьсот лет селекции, начиная с пресловутого Малюты Скуратова[58], который тоже, судя по летописям, был мужчина видный.

  145  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×