Перед заморозками

— Там кто-то погиб? — спросила Линда.

Она знала, что истинный швед изменяет своей обычной сдержанности только в двух случаях: если город завалило снегом или случилось какое-то несчастье.

— Нашли мертвеца у алтаря.

— Из Трусы?

— Я так слышал. Может быть, и нет. Хотя если посреди ночи лежит человек в церкви, значит, его убили. Или самоубийство. Люди стали странными в последнее время.

Линда вдруг ощутила себя гиеной, охотницей за падалью, с упоением подглядывающей за чужим несчастьем.

Нюберг направился к церкви. Вид у него был, как всегда, кислый и раздраженный. Но и отец, и Мартинссон очень высоко ценили его как профессионала. Ему скоро на пенсию, и Мартинссон все время повторял, что вряд ли они найдут кого-то такого же уровня.

— Думаю, вам стоит на это взглянуть, — сказал он, протягивая руку.

На ладони лежал маленький кулон. Валландер полез за очками и сломал дужку. Он чертыхнулся и поднес очки к глазам, придерживая их рукой.

— Башмачок? Кулон в виде башмачка.

— Он был у нее на шее, — сказал Нюберг. — Или, вернее, был до убийства. Когда канат затягивали, замочек открылся. Кулон лежал рядом с блузкой. Врач нашел.

Мартинссон взял у Валландера кулон и повернулся к свету.

— Странная идея для кулона — башмак.

— А может быть, это след, — сказал Нюберг, — или подметка. Я как-то видел кулон в форме морковки. С бриллиантовым хвостиком. Каких только украшений не делают. Эта самая морковка стоила четыреста тысяч.

— Может помочь при идентификации, — сказал Курт Валландер. — Сейчас это самое важное.

Нюберг отошел в угол кладбища и тут же затеял свару с каким-то фотографом, снимающим горящую церковь. Валландер и Мартинссон остановились у заграждения, и тут они увидели Линду. Курт Валландер жестом подозвал ее.

— Значит, не могла усидеть, — сказал он. — Ну что ж, тогда присоединяйся.

— Что удалось узнать?

— Мы сами не знаем, что ищем, — медленно сказал Курт Валландер, — но что я знаю точно, так это то, что ни та, ни другая церковь не загорелись сами по себе.

— Сейчас пытаются установить, кто она — Харриет Болсон, — сказал Мартинссон. — Они позвонят сразу, как только что-нибудь прояснится.

— Я пытаюсь понять всю эту историю с канатом, — сказал Валландер. — Почему в церкви? И почему американка? Что все это значит?

— Несколько человек, минимум трое, но, скорее всего, больше, приходят поздно вечером в церковь, — сказал Мартинссон.

Курт Валландер прервал его:

— Почему больше? Двое убийц и одна убитая. Разве этого мало?

— Может, и достаточно. Я не уверен. Я поэтому и сказал — как минимум трое. Но может быть, и больше. Даже намного больше. Двери открыты ключом. Существует только два ключа от церкви, один у священника, другой — у старосты, у того, что упал в обморок. Оба ключа на месте. Значит, кто-то пользуется очень хорошей отмычкой либо просто-напросто имеет дубликат ключа.

Мартинссон помолчал.

— Какое-то общество, — продолжил он, — выбрало эту церковь для казни женщины по имени Харриет Болсон. Провинилась ли она в чем-то перед ними? Или это какое-то религиозное жертвоприношение? Кто они — сатанисты? Или еще какие-нибудь умалишенные? Мы пока не знаем.

— И еще одно, — сказал Валландер. — Эта бумажка, что я на ней нашел. Почему все остальное исчезло, а эта записка осталась?

— Может быть, они хотят, что мы ее идентифицировали. Это своего рода послание.

— Надо подтвердить как можно быстрее, что это именно она, — сказал Валландер. — Если она хотя бы раз была у зубного врача в этой стране, то мы узнаем, кто она.

— Этим занимаются, — сухо произнес Мартинссон, и Валландер понял, что он обиделся.

— Я тебя ни в чем не упрекаю. Какие получены сведения?

— Пока никаких.

— Надо всем вдолбить, насколько это важно.

— Я попросил вмешаться Стокгольм. Там у них есть один свирепый парень — может навести страх на кого угодно, хоть на директора ЦРУ.

— Это кто такой?

— Ты что, никогда не слышал о Тобиасе Яльмарссоне?

— Может быть. Лишь бы он понимал, что это как раз тот случай, когда и надо быть свирепым.

— Будем надеяться. И еще одно: кто-нибудь когда-нибудь видел украшение, изображающее башмак? Или сандалию? — Он покачал головой и пошел прочь.

Линда замерла — не ослышалась ли она?

— Что он сказал? Что вы нашли?