Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы

– Да, тяжело, – посочувствовал Замок. – Лучше бы ты сразу взбунтовался, отказался покидать Землю и договорился со мной…

– Будешь мне доказывать, что послушался бы тогда моего приказа, а не чужого?

– Не буду, не уверен, – честно ответил голос.

– Значит, оставим эту тему. Навсегда или до лучших времен. Сейчас есть вещи поважнее. Мы вступаем в войну, вот и давай жить по принципу: «Все для фронта, все для победы». Сначала – определимся с диспозицией. Ты уверен, что у нас с тобой здесь по-прежнему нулевое время?

– У нас теперь всегда будет, как прежде. Время – нулевое, выходы – в любую нужную точку. Принимай решения, отдавай команды, остальное – мое дело. Александр, проникнув в Сеть, думал, что просто изолирует от нее свой веер реальностей. – Антону показалось, что в голосе прозвучали нотки, не свойственные предполагаемому возрасту его обладателя. Тысячелетнему, если не больше. Словно у пацана, который знает что-то интересное и интригует слушателей, но неумело.

– На самом же деле по моей «подсказке» он сделал нечто другое. Отключил меня, как один из «Узлов», от общей схемы. Теперь я полностью независим. Никто со мной не может соединиться, если полностью не перемонтирует основы так называемого «мироздания». Интересно, правда?

– Кто бы спорил. – Антон сразу понял смысл сказанного. Почти то же самое, что случилось после нейтрализации аггрианской Базы, но еще радикальнее. Швартовы обрублены, корабль выносит в открытое море. Свобода – да, свобода. Нет начальников, нет приказов. Но и возможности связаться с «берегом», надежд когда-нибудь вернуться обратно – тоже нет. А что там делать, на покинутом «берегу»? Будем искать «новые земли». – Если так, то спешить некуда. Будем оценивать обстановку и соображать…

Он встал из-за стола, подошел к окну, из которого был виден океан, и как только приоткрыл створку, соленый ветер заполоскал шторы, вытягивая их горизонтально, вскидывая к самому потолку.

Хорошо. Все складывается хорошо. Для него лично. Теперь есть где укрыться от треволнений мира, откуда снова можно руководить им совершенно так же, как это делалось раньше. Был бы смысл. А его нет.

С Замком он теперь мог говорить, вслух или мысленно, с любого места, не только из-за пульта.

– Можешь найти мне прежнее тело? – спросил он просто так, думая совершенно о другом.

– Прямо сейчас? Ты его получишь. Только сначала Александр должен занять свое…

Интересно, почему Замок называет своего любимца полным именем? Всегда он был то Сашкой, то Шульгиным, моментами – Александром Ивановичем, если требовалась официальность. Наверное, таким образом подчеркивается какая-то разница. Антону стало обидно.

– Это важно – чтобы он занял его?

– Достаточно важно. Его шансы выжить значительно возрастут. Тому человеку, в ком он сейчас находится, тоже будет лучше. Ему будут угрожать только люди…

Антону надоели разговоры вокруг да около. Складывалось впечатление, что Замок то ли до сих пор не решается перейти к полной откровенности, то ли опасается произносить некоторые вещи вслух.

– Давай говори напрямую. С телом я могу и потерпеть. Но ты все же объясни, что за страшная опасность нам угрожает, если ее боишься даже ты.

– Я – не боюсь. Меня взять штурмом и уничтожить невозможно. Мне просто не хочется остаться островом в океане зла…

– Ох, как возвышенно, друг мой! Я готов поверить, что ты проникся идеями древних земных философов. Не побывали здесь до меня Сократ с Платоном? Старик Конфуций? Заратустра? Или ты сам придумал их от скуки? Пока меня не прислали сюда на должность коменданта? Что ты можешь знать о проблеме добра и зла, если такой проблемы вообще не существует? Ты хоть раз за свое существование встречался с чем-то, подходящим под эти дефиниции? Убить кого-то – добро одному, зло для многих. Наоборот – то же самое. Заточить меня в безвыходную тюрьму было сочтено благом для Ста миров! Как в этом усомниться?

– Но ты же усомнился, – с усмешкой вставил голос в его тираду. – Сбежал, презрев волю «облеченных доверием». Принял помощь Александра, мою, в конце концов…

– Да, но это ничего не меняет. Бросим дискуссию. Нет абсолютного зла, нет добра, нет даже позиции, на которой нам с тобой можно сойтись. Кто-то сказал, что избыток добра – тоже зло. Объясни мне одно – что в данный момент ты считаешь злом для нас двоих, против чего мы должны сражаться? Я готов, но мне интересно…

– Ты привел ко мне в гости семь людей. Пять мужчин и двух женщин, третью я создал сам по модели, придуманной тобой и Воронцовым. Она получилась неплохо, ты согласен?