67  

– Третья дверь по коридору, – машинально ответил офицер, что стоял слева.

Шульгин положил на пол «ППД», протянул на ладони «вальтер».

– Курить можно?

– Курите…

Он сделал всего две затяжки, когда дверь открылась и Эстрелла его окликнула:

– Войдите, майор.

Жаль, что подходящего конверта у него не было приготовлено. Но ничего, и распечатка плана сойдет, чтобы отвлечь внимание.

До последнего он опасался только одного: что никакого Франко в кабинете нет и это просто ловушка, устроенная людьми не глупее него.

Хоть настоящими, хоть с других уровней.

Однако нет.

Задрапированная бордовой и зеленой тканью приемная, прямо поверх каменных стен, два письменных стола, штук по пять телефонов на каждом. Пожилой капитан, наверняка призванный из запаса, потому что форма на нем была совсем старая, королевская. Горят слабенькие настольные лампы. Второй стол, наверное, как раз Эстреллы. Потому что между бумажками и телефонами валялась полуоткрытая пудреница. Точно, сбежать девушка собиралась, или в панике, или осознанно создав впечатление, что на минутку вышла.

Капитан, едва привстав, кивнул майору. Тоже адъютантские замашки.

А пистолет у него слабенький, и кобура к копчику сдвинута.

У Эстреллы, невзирая на хрупкость фигуры, пушка посерьезнее, «Парабеллум-08». Он и пригодится.

Дверь перед ним распахнулась, и Шульгин воочию увидел очередную в его жизни историческую фигуру. Франсиско Франко Баамонде, будущий генералиссимус, которому теоретически предстоит жить и успешно руководить своей изможденной войной державой еще почти сорок лет. Невысокий, полноватый человек «с незначительным лицом». Однако же! Умер он уже в зрелые Сашкины годы, надолго пережив прочих вершителей судеб двадцатого века. Муссолини – на тридцать два, Гитлера и Рузвельта – на тридцать, Сталина – на двадцать два и даже Черчилля – на шесть.

– Здравствуйте, майор, – сделал диктатор шаг навстречу. – Что мне пишет мой друг Гонсалес?

Ужасно неприятно стрелять в улыбающегося тебе человека. Если бы он хотя бы выглядел мерзавцем! Так и того нет. Штауфенбергу было проще, он бомбу подкладывал, которая взрывалась уже без него.

Сашка отработанным движением выдернул «парабеллум» из кобуры Эстреллы, для полной уверенности вздернул коленчатые рычаги затвора, убедился, что патрон пошел на место, и выстрелил трижды. Не в лицо или в лоб, в обтянутую кителем с орденами грудь. Все равно наповал, но хоть не так противно.

Франко опрокинулся навзничь, тихо захрипев и дернув ногой в лакированном сапоге.

«Дело сделано, сказал слепой», – вспомнилась сакраментальная фраза из «Острова сокровищ». Он направил пистолет на Эстреллу, не успевшую вообще ничего понять.

– На пол, ложись!

Вовремя.

Из-за портьеры, прикрывавшей дверь в соседнюю комнату или просто нишу, на него бросился еще один человек.

Среагировал он по-своему быстро, только совершенно не в том темпе. Для Шульгина время тянулось плавно, неторопливо, он и «парабеллум» взял, и все остальное совершил, словно водолаз, работающий на большой глубине. Для окружающих – наоборот, двигался он с непостижимой быстротой, моментами превращаясь в туманную тень.

Тех двух-трех секунд от лязга затвора до финального выстрела едва достаточно, чтобы обладателю нормальной реакции только сообразить, что случилось непоправимое.

Уклонившись от нового противника, даже не успев его разглядеть, Сашка сбил его с ног ударом левой руки и подсечкой. В тот же момент в комнату вломились караульные гвардейцы, пришлось отвлечься на них. Два выстрела, и достаточно.

Повернулся, переводя ствол на медленно, очень медленно пытающегося встать с пола человека в испанской офицерской форме без знаков различия. Погасить его, и можно спокойно начинать ретираду.[36]

Осложнение возникло неожиданно. Как, впрочем, обычно и бывает. На линии огня вдруг появилась Эстрелла, сумевшая вскочить тоже с почти невероятной быстротой.

– Стойте! Не смейте! Хватит вам каудильо! Оставьте его…

Ну, порыв! Будто у воробьихи, защищающей от кошки своего птенца. Любовь, не иначе.

Шульгин опустил пистолет. И услышал, как прикрытый отчаянной женщиной офицер, со злобой и обидой одновременно шепотом матерится по-русски, пытаясь нащупать на поясе кобуру.

Сашка облегченно рассмеялся.

Подошел, отстранив рукой Эстреллу, протянул руку.

– Вставай, земляк. Не трону. Из каких будешь? Небось из белых?

  67  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×