Мой ласковый и нежный мент

– Вот и спросила бы самого Барсукова, а я ведь почти ничего не знаю. Стас мне не слишком докладывает о своих подвигах.

– Но что-то все-таки докладывает?

– Ну, хорошо! Он тебе рассказал, что утопленник, которого подняли из водохранилища…

– Оказался турком, чей «маузер» я отбила у Цымбаря? Это я уже знаю, но как они вышли на Надымова?

– А через Потрошилова. Сто Пятнадцать Ведьмедей лишь про Уразова услышал – тут же прибежал добровольно сдаться в руки правосудия. Ему же не доложились, что Уразов под лавиной погиб. Вернее, сказали, что его бывший дружок пока в тяжелом состоянии, но вот-вот начнет давать показания. Ну дедок и поспешил облегчить свою душу чистосердечным признанием. Рассказал, как Уразов Ковальчука по приказу Надымова угрохал, а самое главное, как карабин турка у него оказался. Турка этого к нему тоже Надымов привез, чтобы несколько молодых сапсанов купить, которые дед специально для продажи поймал. Вот и углядели наши дружки-приятели, что у того большая сумма денег в долларах имеется. Тысяч десять, кажется. Ну и решили, недолго думая, отправить иностранного гостя в могилевскую губернию. Уразова, как заплечных дел мастера, для этого пригласили… Надымов и Уразов увезли турка обманом в тайгу, там его и прикончили… А «маузер» и остальные вещи турка Надымов приказал деду уничтожить, а он, видишь, пожадничал, оставил «маузер» себе да еще и продал потом Цымбарю. А при обыске у него дома вдобавок куртку нашли, кожаную, в которой турка на таможне видели…

– Жаль, что Надымова прошляпили, – вздохнула Людмила, – но теперь ему штрафом уже не отделаться. Поэтому и рванул когти, сволочь!

– Ничего, недолго ему бегать! Это дело на контроль в министерстве взяли, и Стасу уже основательно хвост накрутили и за Надымова, и за Уразова. Так что пожалела бы начальника, ему тоже попало по первое число, да ты еще такая бесчувственная! Поговори с ним, может, стимул какой появится, глядишь, и Надымова поймают быстрее…

– Тоня, – взмолилась Людмила, – кто о чем, а вшивый про баню… Ну как ты не поймешь, что мне совесть не позволяет амуры крутить в таком виде. Он, может, и пожалеет меня в силу своей порядочности, а если я этакой образиной на всю жизнь останусь? Зачем мужику жизнь портить?

– Ну и прокукуешь всю жизнь со своим благородством, а на его товар всегда купец найдется, вернее, купчиха вроде Надьки или той же Светки. Не смотри, что малолетка, живо окрутит твоего Барсукова!

– Зачем он Светке? На его зарплату манто из норки не купишь и на Багамы вряд ли получится слетать… А потом, ты же сама сказала, что он чисто по-человечески ей помогает…

– Знаешь, Мила, мужик в горячке таких дел натворить может, особенно если женщина, в которую он по уши втрескался, делает ему от ворот поворот… В последний раз тебе говорю, подумай, не отталкивай Барсукова… Да, – спохватилась она, – от Вадима по-прежнему ни ответа ни привета?

– Вчера Кочерян был, – с неохотой ответила Людмила, – передал от него посылку с лекарствами, а сам, говорит, приехать никак не может. У него ведь защита диссертации на носу…

– Диссертация… – язвительно хмыкнула Антонина. – Вот уж точно то понос, то золотуха у твоего Вадика.

– Антонина, – в дверь просунулась голова Стаса. – Я уже опаздываю на совещание, ждать тебя не буду.

– Сейчас, сейчас, – заспешила Антонина и, склонившись над Людмилой, прошептала: – Черт чубатый, теперь всю жизнь под его дела придется подстраиваться. – И уже громче произнесла: – Ну, до свидания. Дня через три-четыре опять приедем. Что тебе привезти?

– Тоня… – Людмила смешалась на секунду. – Славку привези и, если можно… Костю. – И тут же спохватилась: – Хотя нет, не надо, зачем ребенка пугать… Да и не отпустит его Барсуков…

– А может, я ему передам, и он сам вместе с Костей и дедом к тебе приедут? Максим Андреич все время про тебя спрашивает…

– Все, хватит об этом! – рассердилась Людмила. – Сама приезжай да Славку прихвати. Мне вас двоих хватит вот так, – она провела ребром ладони по горлу, – под завязку!

Глава 29

Прошло две недели. Струпья подсыхали и отваливались, но Людмила по-прежнему не могла смотреть на свое лицо без содрогания. Руки зажили раньше, но до сих пор их покрывали отвратительные розовые пятна, которые, стоило ей немного замерзнуть, приобретали сине-фиолетовый оттенок, и она с ужасом представляла, как же тогда будет выглядеть ее лицо, которое пострадало от мороза значительно сильнее.