Мой ласковый и нежный мент

Когда поднялись на противоположный склон, поросший после давнего пожара березняком, сверху вдруг накинуло дымком далекого кострища.

– Теперь тихо! – приказал Барсуков. Разговоры моментально прекратились. Лесники передвинули карабины на грудь.

Лыжня перед ними разошлась веером. Но теперь ориентиром для них служил легкий дымок, застрявший между темных и светлых стволов редколесья. Подъем вновь сделался круче, но вдруг, словно надломившись, нырнул вниз, и началась плоская ступенька горы, густо заросшая пихтой. Тайга широким полукольцом охватила нижнюю часть высокого горного массива.

И тут из этого леса прямо на них выкатилась фигура человека. Бойко и весело отталкиваясь палками, «мичуринец» шел по старой лыжне. За его спиной возвышался вместительный рюкзак. Карабин болтался у него на груди. Уверенный в безопасности, разгоряченный удачной охотой, браконьер не смотрел ни вперед, ни по сторонам. И даже тогда, когда лыжню перегородили несколько человек, а дуло карабина почти уткнулось ему в грудь, он еще несколько секунд продолжал улыбаться, пока полностью не осознал случившееся.

А в следующее мгновение, сообразив, что к чему, упал вдруг на спину на грязный и мокрый от крови рюкзак с мясом, перехватил карабин, и не успели милиционеры навалиться на него и вырвать оружие, как прогремел выстрел, нацеленный не в людей – в небо. В ту же секунду «мичуринец» заработал такой удар прикладом, что только замычал от боли и выматерился сквозь зубы.

– Коростылев, отведешь этого мерзавца до зимовки, – приказал Барсуков одному из милиционеров. И вновь вся группа встала на лыжи. Нужно было спешить. Ведь те, что остались в тайге, слышали выстрел и, конечно, уже ударились в бега, и хорошо бы, если через перевал. К чему преследователи в принципе и стремились, пытаясь направить бегунцов в руки бравых парней из ОМОНа.

– Кого подстрелили? – спросил задержанного подполковник, проверяя крепления лыж и одновременно наблюдая за тем, как старший сержант Коростылев застегивает наручники на запястьях браконьера.

– Я не знаю, я только отношу… – затянул плаксиво пленник, утративший былые пыл и азарт. Вероятно, до него уже дошел весь трагизм его положения, и он понял, что его ждут теперь менее веселые приключения.

– Сколько твоих приятелей там, у костра?

– Не зна-аю, – скучнее прежнего завел он и вдруг, поперхнувшись, с очевидным злорадством посмотрел на Барсукова, который приготовился вести переговоры по рации.

Но тот перехватил его взгляд и довольно ухмыльнулся в ответ:

– Не радуйся раньше времени, нам хорошо известно, что рация у твоих приятелей на милицейскую волну настроена. Думаешь, они самые хитрые и умные? Так вот сейчас мы это и проверим.

В течение пары минут он быстро переговорил с командиром ОМОНа, а затем с Дроботом, старательно изображая возмущение, что из-за отсутствия лыж не сможет пройти через перевал и вынужден идти в обход.

– Ну вот! – Он спрятал рацию в чехол и повернулся к задержанному. – Теперь твои приятели непременно пойдут через перевал. Так сколько их на самом деле?

Парень, сердито поблескивая черными глазами, продолжал молчать. Коростылев схватил его за шиворот и рывком поставил на ноги. Затем так же рывком намотал куртку на кулак и притянул «мичуринца» к себе:

– Ну?..

Парень упал на колени и заслонил лицо руками.

– Ч-четверо там.

– Четверо! – крикнул вслед начальнику Коростылев и сказал задержанному: – Учти: буду стрелять, если попытаешься удрать!..

…До костра оказалось метров шестьсот. Но там уже никого не было. Только следы преступления. Две лосиные головы с отпиленными рогами. Шкура, перевернутый впопыхах котелок с недоваренным мясом, даже начатая пачка американских сигарет, вдавленная в снег чьей-то ногой. «Быстро они слиняли!» – хмыкнул один из лесников. И Барсуков молча кивнул, соглашаясь. Да, быстро, очень быстро!..

А куда, спрашивается, убежишь, если снег кругом, и вот он, след лыжни, спешит выдать беглецов с головой?..

– Смотри-ка, а мясо забрали с собой и даже рога прихватили, – заметил один из лесников. – И винтовки не бросили. Ладно, пусть вытряхнут силенку на перевале, от нас все равно не уйдут! – Он посмотрел на белеющую впереди линию перевала и сплюнул в снег. – На высоте им и «Буран» в тягость покажется. Мотор не потянет, да и снегу там навалило пропасть. Застрянет снегоход, и бросят они его и мясо не пожалеют, чтобы не сдохнуть от натуги!