Бои местного значения

Вахтеру тоже было совершенно наплевать на здешние правила. Ему велено было спрашивать пропуск, отсиживая свои девять часов за триста рублей в месяц и кое-какой паек, он и спрашивал. А раз посетитель называет фамилию его непосредственного начальника – завхоза, да еще и за горло начинает брать, так и пошел бы он! В буквальном смысле.

– Чего тебе мое фамилие? Звали, так и иди. Только ты это, браток, – сказал Власьеву после того, как он протянул ему портсигар с дешевыми папиросами, вахтер, мужик на шестом десятке лет, с изможденным, то ли язвенным, то ли геморроидальным лицом, – ты уж там громко не стучи, если можно. Народ, они же сотрудники, многие по кабинетам придремывают, которым идти домой далеко. Тоже ведь пожалеть нужно. Вроде и чиновники, по-старому говоря, а жизня у них много более собачья, чем… Ну, сам знаешь, когда. Еще и увозят их то и дело.

Вахтер сокрушенно покачал головой.

– Вот и самого недавно.

– Которого? – не понял Власьев.

– Так наркома же. Был-был, невредный, я тебе скажу, а потом вдруг нету, и печать на дверь повесили. Это значит что?

– Да откуда я знаю – что? Их дела. Что затеяли, то и имеют. А я, значит, пошел. Мне тоже работу сделать, а потом аж на Нижние Котлы добираться. На казенной машине, чай, не отвезут.

Работа Власьеву предстояла несложная. В конце длиннейшего, чуть ли не в полверсты, коридора располагалась туалетная комната на шесть кабинок и курительная при ней, неистребимо пропахшая хлоркой и прогорклым табачным дымом.

Всего и дел, что отковырнуть стамеской окаменевшую замазку двойных оконных рам, выглянуть в глухой внутренний двор, огражденный с трех сторон высокими брандмауэрами доходных домов, а с четвертой – выходивший к обставленной мусорными ящиками подворотне на Банковский переулок, из которого, в свою очередь, можно было выйти и на улицу Кирова, и в путаницу здешних переулков, пристойных средневековой Бухаре, и на Чистые пруды тоже.

Перегнувшись через подоконник, Власьев заколотил молотком массивный изогнутый костыль в щель между брусками тесаного камня рядом с окном, затянул вокруг него конец веревки надежным рифовым узлом, остальной моток сбросил вниз. Здесь ее и днем трудно было бы заметить, а уж сумрачным вечером, желтоватую на грязно-буром.

Сделав главное дело, поширкав, для убедительности и на случай чего, рубанком по косякам двери здесь и в женском клозете напротив, загребя ногой небрежно стружки к стене, Власьев быстро поднялся по боковой лестнице на третий этаж, где и располагался кабинет наркома Шестакова. Там тоже было почти пусто, только в эркере на пересечении двух коридоров курили и о чем-то оживленно беседовали трое мужчин обыкновенного облика советских служащих, пренебрегающих специально отведенным для этого местом.

Старший лейтенант мгновенно напрягся. Не есть ли это засада чекистов? Во внутреннем кармане пальто у него имелся привычный «наган», но успеет ли он его выхватить, если потребуется?

Однако чиновники не обратили на него совершенно никакого внимания. Ну, плотник и плотник, пусть ходит, если нужно. Лишь бы не подслушивал, о чем они на досуге разговорились невзначай.

Приемная наркома, которую нельзя было спутать ни с каким другим кабинетом из-за ее высоких двойных дверей, была приоткрыта. Власьев и в нее вошел по-хозяйски, якобы осматривая подлежащие ремонту объекты. Секретарши на месте, разумеется, не было, пишущая машинка на столе прикрыта черным фанерным кожухом, а на двери тамбура, непосредственно ведущего в наркомовский кабинет, скромно свисала на веревочке сургучная печать.

Снять ее, в случае необходимости, а потом пристроить на место без всяких следов вмешательства, ничего не стоило, Власьев убедился в этом за пару секунд, стоило лишь приподнять печать и взглянуть на нее сзади.

Осмотрел все, что требовалось, и спустился вниз.

– Че эт ты так быстро? – удивился вахтер.

– Да там и работы-то, – махнул рукой Власьев. – Стоило и звать. Любой дурак с рубанком за десять минут бы управился. А то надо же, шум подняли – езжай в наркомат, вызывают, двери перекошены, окна не закрываются. Тьфу, – Власьев очень натурально сплюнул и снова достал папиросы.

– Непременно – нового начальника ждут. Кто его знает, какой окажется. Может, как раз из-за кривых дверей и раскричится. – Вахтер еще подумал, стоит ли откровенничать с малознакомым, и все же сказал, не в силах удержаться: – Они-то, наркомы, думаешь, чем лучше нас с тобой? Тоже. Сам небось то плотником был, а то лекальщиком, вот и замечает поперед всего, что ему по старой специальности известно. Я их столько пересмотрел, начальничков-то.