Бои местного значения

Ну и еще, конечно, оставался сам «железный сталинский нарком», Николай Иванович Ежов. Только ему-то зачем таиться? Он бы уже давно рвал и метал, матерился тонким ломающимся голосом, все было бы хотя и страшно, но хоть понятно.

А вот первые трое. Шадрин доложил свои соображения Заковскому и теперь ждал Буданцева с глупой надеждой на чудо.

Наконец муровец прибыл. Старший майор распорядился подать свежезаваренного чаю.

– Слушаю вас, Иван Афанасьевич, – сказал он, стараясь выглядеть совершенно спокойным и благожелательным.

Буданцев подробно доложил о результатах осмотра, дополнительной судмедэкспертизы, допроса понятых и сотрудников, обнаруживших трупы.

– Ну и что из всего этого следует?

– Прежде всего – нарком Шестаков крайне хладнокровный и предусмотрительный человек. В квартире практически отсутствуют материалы, которые дали бы ключ к разгадке. Ни личных писем, ни дневников, ни фотографий. Далее – на кухне следы ужина или завтрака четырех человек. Судя по тому, что отпечатки пальцев на двух приборах явно детские, это сам нарком, его жена и сыновья. Если они сели за стол уже после убийства – выдержка железная.

– А если до?

– Мало вероятно. Вряд ли хозяйка оставила бы на ночь неубранный стол.

– М-да. Но вот вы можете, Иван Афанасьевич, представить себе ребят, причем в самом впечатлительном и уже все понимающем возрасте, которые спокойно завтракают в квартире, полной свежих трупов? Такое даже не каждому из наших людей под силу.

– Я предполагаю, они об этом и не подозревали. Понятые утверждают, что детей не видели, значит, они в момент преступления еще спали. Выходит, подозреваемый сначала расправился с сотрудниками, сложил тела в кабинете, укрыл их ковром и уже потом разбудил детей. Затем семья собралась в дорогу, позавтракала наскоро и уехала. Но машина, как вы знаете, до сих пор не обнаружена.

– Чертовщина какая-то, – искренне выдохнул Шадрин. – В вашей практике нечто подобное случалось?

– За пятнадцать лет чего только не случалось, товарищ старший майор. Но вот именно такого – нет.

– И все же, что вы думаете делать дальше?

– Дальше начнется очень нудная и рутинная работа. С не очень большими шансами на быстрый успех. Тут главная штука в чем? Нарком-то наш может простейшим образом укрыться на заранее подготовленной «хазе», как у нас выражаются, и сидеть там неделю, две, месяц.

Причем буквально в двух шагах от нас, пока мы будем искать его в Ленинграде или Кисловодске.

– Почему именно в Кисловодске? – насторожился Шадрин.

– Да так, сказалось, и все. Может, потому, что узнал – он там отдыхал два раза. Вполне мог знакомства завести.

– Так что – безнадега?

– Я такого не говорил. Буду работать. С вашей стороны требуется организовать, а главное – поддерживать самый жесткий контроль на улицах, дорогах, вокзалах. Если он еще в Москве – вполне может попытаться выбраться, когда сочтет, что его устали искать. Ну а мне придется день и ночь копаться в бумагах, допрашивать сотни людей – учителей и одноклассников его детей, сотрудников наркомата, прежде всего – секретарш и шоферов, которые хоть раз в жизни его возили (вдруг да и сболтнул что-то интересное невзначай), друзей и сослуживцев жены, ну и много кого еще. Адская работа, но обычно приносит результаты.

– Но сроки, сроки! – почти с отчаянием воскликнул Шадрин.

Буданцев пожал плечами.

– Товарищ старший майор, это и есть работа угрозыска. Если преступник не задержан с поличным или по горячим следам – вот так и копаемся. Тут хоть подозреваемый есть, уже легче.

Шадрин скрипнул зубами. Чуда не получилось.

– Хорошо. Работайте как умеете. Комната для вас приготовлена в нашей приемной, здесь рядом.

– Я знаю, – кивнул Буданцев.

– Машина в вашем распоряжении, вызывайте, кого считаете нужным, беседуйте, только…

– Понятно, товарищ старший майор, – снова перебил его сыщик. Лишней болтовни он не любил, а учить его соблюдать максимально возможную секретность не требовалось. – Постараюсь. Мне теперь нужно три-четыре помощника из моей бригады и столько же – из ваших людей. Распорядитесь, пожалуйста. Я скажу, кого именно, а вы мое начальство уговорите.

Да найдем мы его, – решил наконец Буданцев поднять чекисту настроение. – Высунется он где-нибудь непременно. Не сам, так жена или дети. Не на дне же морском они прячутся. Дилетанты, – а Шестаков, безусловно, дилетант, нет в его биографии моментов, говорящих об обратном, – обычно на самой ерунде прокалываются. Будьте спокойны.