Одиссей покидает Итаку

Позиционная же война для вермахта являлась синонимом поражения. Опыт Первой мировой войны его генералы и фельдмаршалы помнили слишком хорошо. Следовало немедленно принимать решительные меры.

И как раз утром 30 августа войска Второй немецкой армии перешли в наступление, нанося удар тремя танковыми корпусами по кратчайшему направлению на Минск, одновременно выбросив в тыл обороняющихся частей Красной армии крупные воздушные десанты.

Одновременно отвлекающие операции начались на стыках с Юго-Западным и Северо-Западным фронтами.

Вводя в бой свои основные резервы, гитлеровское командование шло на серьезный риск, но расчет строился на том, что после прорыва главной полосы обороны Западный фронт рухнет и сил для выполнения задачи летней кампании все-таки хватит. Другого выбора у него все равно не было.

«Вот тебе и гарантии безопасности», – удивительно спокойно подумал Воронцов, увидев бледно-серое небо, сплошь покрытое медленно опускающимися парашютами. Под самыми облаками скользили десятки угловатых, только что отцепившихся от буксировщиков десантных планеров. Раскинувшееся справа обширное поле отлично подходило для их посадки.

Воронцов затормозил, соображая, что теперь делать. Напрямую не прорваться, дорога же перерезана. Множество брошенных парашютных полотнищ белело вдали по ее обочинам.

Он включил заднюю передачу, надеясь успеть скрыться в лесу. До которого было не больше километра.

Но все равно опоздал. Из кустов, покрывавших взгорок в сотне метров левее, короткими прицельными очередями застучал пулемет «МГ». Похоже, что немцы давно уже заметили броневик, рассчитывали взять «языка» и открыли огонь, поняв, что добыча уходит.

Целились они точно, несколько пуль ударили по башне и лобовым листам брони, и тут же машина осела набок. Пробило сразу два левых ската. Дергаясь из стороны в сторону, скрежеща сминаемыми дисками, броневик кое-как прополз еще полпути до спасительного леса и стал окончательно. Одна из тяжелых бронебойных пуль влетела в щель приоткрытых моторных жалюзи, густо запарил пробитый радиатор. Еще два пулемета заработали с правого фланга.

Инстинктивно Воронцов сделал движение в сторону своего башенного «ДТ», из которого так удачно стрелял прошлый раз старшина, но тут же осознал нелепость своего порыва. Что он, с десантным полком воевать собрался? Не тот случай. Надо хватать автомат, планшетку, вещмешок – и ходу. Но и на это времени ему не дали. Сразу три тяжелых удара почти без пауз встряхнули неподвижный броневик, в лицо Воронцову плеснуло желтое пламя.

Он вывалился на дорогу. Не разум, а интуиция, основанная на множестве прочитанных книг из партизанской жизни, подсказала ему единственно правильное решение. Хотя левая обочина была ближе, Дмитрий рывком перекатился через грунтовку, упал в неглубокий кювет, прополз метров двадцать и осторожно выглянул. По полю в его сторону бежало до десятка парашютистов, но далеко. Раньше чем через пять минут не успеют.

Внутри броневика ухнуло, огонь и дым выхлестнулись через дверцы и верхний люк. Пригибаясь, падая и вновь вскакивая через неравные промежутки времени, чтобы не дать пулеметчикам прицелиться, Дмитрий пересек обращенный к немцам склон лощины, перевалил через гребень, еще не меньше километра бежал перпендикулярно дороге, путаясь ногами в густой траве, и, только врезавшись в плотные заросли орешника, упал на землю, запаленно дыша.

Еще раз вывернулся. Судьба, значит.

Только здесь, успокоившись, он понял, что заставило его выбрать, смертельно рискуя, именно это направление, а не скрыться в близком лесу по ту сторону дороги.

Кажется, Вершигора в «Людях с чистой совестью» писал, что самое трудное и опасное во вражеском тылу – форсирование дорог.

Если немцы действительно прорвали фронт – а на это похоже, иначе к чему десант, – очень скоро рокадное шоссе будет сплошь забито колоннами танков и мотопехоты, и кто знает, когда ему удалось бы выбраться за кольцо окружения.

Не зря утверждают, что мозг превосходит любой компьютер. Как он сумел в считаные секунды вспомнить строки давно уже всеми забытой книги, оценить не только сиюминутную, а и стратегическую ситуацию, принять парадоксальное, но спасительное решение?

Суда по всему, Берестин должен будет спешно перебазировать штаб фронта на северо-восток, в Борисов или в Оршу. Еще один вариант – Могилев, но вряд ли. Главные бои все равно развернутся на Смоленском направлении, туда и нужно выбираться.