Одиссей покидает Итаку

– Вот! А я уже измучился вконец, планы всякие строил, теории изобретал. А зачем? Только сейчас дошло – информация, которой мы располагаем, вообще ничего не стоит. По твоей же военной методике если рассуждать – попадает нам в руки «язык», но какой? Пусть даже взводный лейтенант. И что он может рассказать? Если и правду, то на своем же, взводном, уровне. А без знания стратегических замыслов их верхнего командования ей грош цена. Одно дело – стоять насмерть, если за тобой Москва и враг переходит в решительное наступление, совсем другое – если он решил на километр продвинуться, потому что на старой позиции комары сильно кусают.

– И что в итоге? – спросил Воронцов с интересом.

– То самое, что ты сказал. Ждать и не брать в голову. А то мы воображаем о себе бог знает что, судьбы галактик мечтаем решать, а на нас, может, давно плюнули и забыли. Дел у них других нет… Раз твой Антон такой умный, пусть сам свои проблемы и распутывает. А у меня в зубах навязло. Надо будет – нас позовут. Давай лучше сегодня же организуем большой банкет по случаю добровольного присоединения Валгаллы к России. Ирину из Питера заберем, твою Н. А. пригласим, еще кого-нибудь…

– Годится. Люблю повеселиться, особенно пожрать. Тем более я давно обещал Олегу его личной жизнью заняться, хватит ему в девках ходить.

Конечно, в один день они не уложились. Подготовка заняла гораздо больше времени. Слишком много недоделок выявилось, слишком много дополнительных идей возникло по ходу. То Шульгину захотелось реализовать свои юношеские мечты и украсить дом коллекцией огнестрельного оружия, охотничьего и боевого, причем требовалось не что придется, а такие, к примеру, экзотические образцы, как винтовки Краг-Йоргенсона, Шмидт-Рубина или Бердана № 1, пистолет-пулемет Томсона 1741 года или какой-нибудь штуцер Снайдера для охоты на слонов, и непременно с прикладом из сандалового дерева. А это, естественно, требовало серьезных поисков.

Берестин, в свою очередь, выдвигал идею организовать не просто заурядную вечеринку, но все до мельчайших деталей стилизировать под начало шестидесятых годов: пластинки и магнитозаписи, напитки и сорта сигарет, даже характерные наборы закусок и заграничные иллюстрированные журналы. Ну и так далее.

Причем трудно сказать, в чем тут было дело – в подсознательном желании компенсировать нереализованные юношеские мечты, в очередном приступе ностальгии по прошлому, или просто это была игра, веселое соревнование в остроумии, изобретательности и памяти.

Ведь, в конце концов, все они были достаточно умны, чтобы всерьез увлечься неограниченными возможностями к стяжанию материальных благ. Скорее наоборот.

Но наконец все было готово. Осталось только привезти гостей.

…Как-то получилось, что Левашов, перевалив за середину четвертого десятка, не обзавелся не только семьей, но и постоянной подругой тоже. В юности он создал себе идеальный образ девушки, которую готов был полюбить, но ничего подобного так и не встретил. Такое случается почтим с каждым, однако у большинства безболезненно проходит годам к двадцати пяти. А вот у Олега процесс приобрел злокачественный характер, и многие вполне приличные, но не соответствующие вымышленному образу девушки, готовые составить его счастье, отступали, поняв тщету своих усилий и чар.

Морская же служба сделала перспективу устройства личной жизни Левашова совсем уже проблематичной.

Поэтому, когда Воронцов сообщил ему, что не забыл своего обещания и что претендентка на руку и сердце ждет его с нетерпением, Олег усмехнулся скептически, но возражать не стал.

Через мастерскую Берестина, которая и на этот раз сыграла роль КПП на границе двух миров, они вышли на вечернюю Пушкинскую улицу, сели в как ни в чем не бывало стоящий у бордюра «БМВ» и отправились туда, где, по словам Воронцова, ждала Олега прекрасная незнакомка.

Подруга Воронцова, которую он даже за глаза называл отчего-то по имени-отчеству, жила в плоской шестнадцатиэтажке близ Крестового моста.

Наталья Андреевна, о которой Левашов был достаточно наслышан, оказалась вполне миловидной дамой в возрасте около тридцати. Она открыла дверь, провела их в комнату, и Олег увидел подружку Наталии Андреевны. Девушка сидела на диване у открытой балконной двери с каким-то толстым журналом в руках и сразу, с порога, произвела на Левашова впечатление, на которое, очевидно, и рассчитывал Воронцов. Самое интересное, что Воронцов тоже увидел ту девушку впервые в жизни, а увидев, с удовлетворением отметил, что Наташа поняла и выполнила возложенную на нее задачу безукоризненно.