Мутантики

Жлоб с ненавистью посмотрел на косноязычного товарища, а потом отцепил от пояса кошелек и протянул его Зубу.

– На, гундосый, подавись! Не думал я, что ты такой подлый!

Цыкающий Зуб удивленно заморгал, не понимая, зачем карлик отдает ему кошелек.

– Фофем мне тфой фофелек? Фя не фредатель! Офафь ефо сефе!

– Чего этому гаду еще надо?

– Говорит, что взятку лучше передавать через посредника, а то как бы чего не подумали, – сказал Обалдуй. Он как бы нехотя взял у Жлоба кошелек и сунул его себе в карман.

– Я ему потом отдам, вечером! Так полагается, – объяснил он и, похлопав огорченного Жлоба по плечу, добавил, подражая Зубу: – Такова физнь, мой фрук, такова физнь!

Пока хитрый Обалдуй присваивал себе кошелек, маленькие мутантики, обнаружив, что погони за ними нет, остановились, чтобы отдышаться.

– Чуть не схватили! – сказал Бормоглотик. – Ну как, Бубнилка, удалось тебе прочитать их мысли?

– Кое-что удалось, – радостно воскликнула малышка. – Кажется, пленникам удалось сбежать: и Пупырю с Мумуней, и моему папе и всем-всем лобастикам! Мало того, что они сбежали, еще и стащили у Карлы какой-то камень… Она сейчас думает, как его вернуть.

Грушевидный нос Трюши победно засветился, из желтого становясь красным, из красного – оранжевым, а потом снова – желтым.

– Ура! Пупырь и Мумуня спасены! – тихонько воскликнула она радосто.

– Не шуми, я хочу выяснить, что задумала Рыжая Карла! Отсюда ее мысли очень хорошо слышны, наверное, она стоит где-нибудь у окна, – сказала Бубнилка (и в самом деле, в этот момент на верхнем уровне реактора Карла ждала появления Черного Герцога).

Малышка вслушалась в мысли королевы.

– Карла отослала за ними в погоню двух самых свирепых вождей. Этот камень, который наши родители у нее стащили, – камень власти, и она хочет его вернуть любой ценой.

– А куда Пупырь с Мумуней побежали? Нужно же их предупредить!

– Они побежали в Старый город совсем недавно. Странно, что мы с ними разминулись.

– Ничего странного: туман, – грустно сказал Бормоглотик.

– В Старый город! – охнула Трюша. – В Старый город! Я за них боюсь!

– Мы пойдем за ними и предупредим их о погоне, – сказала Бубнилка. – Жаль, что я еще такая маленькая. Я пока не умею передавать мысли на расстояние, я умею их только принимать.

Теперь, когда мутантики знали, что родные и друзья спаслись, они решили как можно скорее покинуть территорию реактора, где на каждом шагу их ожидала опасность. Туман уже начинал рассеиваться, и их могли увидеть.

Но оказалось, что, удирая от стражи, Бормоглотик, Бубнилка и Трюша заблудились. Обогнув реактор, вместо того чтобы выйти к забору, они попали в небольшой внутренний дворик. Там они наткнулись на кирпичную стену бывшей водокачки, в которой теперь была школа для детей карликов. Маленькие мутантики подкрались к окну и заглянули сквозь щель в ставне. Им было любопытно, чему и как учат юных недорослей.

В классе начинался урок. Успевшие перессориться за перемену ученики катались по полу, кусались, швырялись стульями и колотили друг друга головами об парты.

В класс вошла учительница – тощая немолодая карлица по имени Грымза, приходившаяся начальнику телохранителей Пупу троюродной сестрой. В одной руке у нее был журнал, а в другой – деревянный молоток на длинной рукоятке, которым она тотчас принялась колотить своих нерадивых учеников.

– За парты, олухи! Кретины! Хамы! – заорала она. – Вы не слышали, как я стучала в таз!.. Гнус, что у тебя за поясом? Булава? Разве ты забыл, что приносить оружие в класс запрещено под страхом умывания в ручье?

– Эта папина! – пропищал Гнус. – Я больше не буду!

– Знаю, что будешь! А ну дай ее сюда!

Грымза вырвала у Гнуса булаву и швырнула ее в окно. Булава пробила в гнилых ставнях дыру и просвистела над головой едва успевшего присесть Бормоглотика.

Грымза прошла к учительскому столу и, забравшись на него с ногами, начала урок.

Карлики считали Грымзу очень умной и образованной, потому что она была единственной, кто хоть как-то умел писать, и знала кое-что о равенстве треугольников. Кроме того, она неплохо готовила химические смеси и варила из дуста, ртути и мышьяка с добавлением небольшого количества соляной кислоты крепкий самогон – любимый напиток ее братца Пупа, и даже сама тетушка Требуха, которая, кроме того, что стала обжорой, не прочь была его выпить.

Когда недоросли кое-как расселись за парты и успокоились, Грымза открыла журнал и, отметив отсутствующих (тех, кто был тяжело ранен после вчерашнего урока физкультуры, на котором играли в вышибалы кирпичом), сказала: