Мутантики

Вопящую Грымзу струей воды перекувырнуло в воздухе и отбросило на несколько метров, а следом за ней смыло и нескольких ее учеников, в том числе Дрязга, Смолу и кое-кого еще.

– Осторожно, сзади! – крикнула Бубнилка.

Не раздумывая, мутантик повернул шланг, и струя ударила в одного из телохранителей королевы, подло подкравшегося сзади и уже поднимавшего свою утыканную гвоздями булаву для удара. Струей воды его сбило с ног, он выронил булаву и с писком уполз под бетонную плиту.

Рассохшийся шланг вздрагивал, и из его многочисленных маленьких дыр и дырочек хлестала вода. Бормоглотик и Трюша поворачивали конец шланга из стороны в сторону, расшвыривая струей перепуганных нападающих.

Цыкающего Зуба струей смыло с крыши трактора, на которую он пытался залезть, и карлик шмякнулся о стену реактора.

– Безобразие! Хамство! Вандализм! – закричал он, вдруг перестав быть косноязычным. Это под влиянием «водной» терапии в нем пробудилась наследственная память, и он вспомнил даже те слова, которых никогда в жизни не знал.

Не успев позлорадствовать над неудачей своего врага, Жлоб, едва открывший рот, чтобы произнести: «Так тебе и надо», сам был облит с ног до головы ледяной водой и с воплем, не помня себя от ужаса, залез по совершенно отвесной стене реактора на его крышу. Второй приступ ужаса он испытал уже на крыше, увидев, на какую высоту взобрался без страховки.

– Интуиция подсказывает мне, что и меня сейчас обольют, – философски заметил Обалдуй, наблюдая, как разлетаются под струей телохранители Карлы, попытавшиеся обойти маленьких мутантиков со стороны забора.

– Моя интуиция никогда меня не обманывала, – продолжал он. – Вот прямо сейчас возьмут и оболь… Ну, что я говорил? Взяли и окатили! – пропищал он уже плаксивым голосом, уползая под трактор.

После того как еще два или три нападавших и около десятка юных недорослей, мокрые с головы до пят, побросав оружие, стали с визгом кататься по земле, карлики больше не решались атаковать и держались на безопасном расстоянии, куда брызги воды уже не могли до них достать.

Расчистив, или, точнее, «промыв» себе дорогу к забору, Трюша и Бормоглотик окатилили еще два или три раза визжавших карликов, а потом, бросив корчившийся, подобно удаву, шланг на землю, подхватили Бубнилку и побежали с ней в сторону границы со Старым городом. Уцелевшие карлики припустили было в погоню, но тут шланг дернулся на последнем издыхании, подскочил и выпустил мощную струю воды почти им в упор.

Трюша, Бормоглотик и Бубнилка проскочили сквозь дыру в ограде и оказались около железнодорожных путей, образовавших в этом месте нечто похожее на перевернутую букву Т. Перекладина Т, представлявшая собой несколько железнодорожных путей, изгибалась и сворачивала в сторону от основной колеи, уходя в направлении Старого города и заканчиваясь, надо полагать, где-нибудь на территории заброшенного вокзала.

Перескочив через пути и убедившись, что карлики их не преследуют, а стоят у границы и что-то угрожающе кричат, размахивая булавами и швыряя камни, маленькие мутантики почувствовали огромное облегчение. В который раз они были рядом со смертью, дразня ее, а она не осмелилась их тронуть.

– Как твоя коленка, Бубнилка? – спросила Трюша. – Ты ее сильно ударила?

– Только чуточку ушибла, она уже совсем не болит! – сказала малютка. – Как здорово, что тебе пришла мысль облить их из шланга. Я боялась, что эта старушенция с колотушкой на мне живого места не оставит. Я потом проникла в ее мысли, они все тесные, злобные и все как-то в кучку.

– Мысли в кучку? – заинтересовалась Трюша. – Как это?

– А вот так, сама не знаю, – засмеялась девочка. – В кучку, и все тут!

Малышка очень многое понимала и чувствовала, а вот объяснить и выразить словами могла далеко не все. «Какая-то я сама себе непонятная», – вздыхала иногда она.

Маленькие мутантики понимали, что потеряли слишком много времени у реактора и теперь им будет непросто догнать родных и предупредить их о погоне. Поэтому они старались идти как можно быстрее, во всяком случае, Бормоглотик торопился, а Трюша и Бубнилка, всю ночь не спавшие, клевали носами и шли еле-еле, жалуясь, что устали.

Они двигались по дороге вдоль рельсового пути. Справа и слева от них возвышались неподвижные громады домов со слепыми окнами, валялись ржавые остовы машин, стояли покосившиеся телефонные будки и поскрипывали сорванные с петель двери подъездов. Здесь были сотни и тысячи мест, где могла прятаться и подстерегать их любая опасность. Разросшиеся деревья и пробивавшиеся сквозь асфальт побеги кустарника ухудшали видимость: лес год за годом захватывал заброшенный город. «Еще сто или двести лет, – словно бы говорил он, – и здесь ничего не останется, ни домов, ни каменных стен, ни асфальта – буду только я». И, возможно, думали маленькие мутантики, это даже к лучшему.