Мутантики

– Разумеется, сохранишь. Потому что если ты этого не сделаешь…. – И Рыжая Карла провела ребром ладони себе по шее.

Начальник телохранителей попятился.

– Не тревожься, Пуп. У меня не так много верных слуг, чтобы я стала ими разбрасываться… – засмеялась она. – Сейчас я прилягу, а после заката ты меня разбудишь. И чтобы Герцог к тому времени был уже оседлан. Запомнил?

Когда Пуп удалился, Карла некоторое время неподвижно смотрела на закрывшуюся за ним дверь, потом прилегла у трона на шкуре давно вымершего животного. Она даже не помнила, как оно называлось: то ли «медведь», то ли «ведмедь». Судя по размерам шкуры, большое было животное, но оно не смогло приспособиться к повышенной радиации, кислотным дождям и озоновым дырам.

Рыжая Карла закрыла глаза и заставила себя забыть обо всем и расслабиться. И, как всегда перед сном, она представила, что рядом с нею сидит ее бабушка – рыжая колдунья.

«До вечера, Карла. Я тебя люблю», – сказала королева сама себе голосом бабушки. И сама себе ответила: «До вечера! И я тебя тоже люблю, бабушка».

Глава 13

Он

Должно быть, эта планета сердита на нас, ведь мы причиняем ей столько зла.

Пупырь Великий

Однажды я встала и поняла, что карликов расплодилось слишком много и в реакторе становится тесно. «А не утопить ли мне лишних в пруду или лучше объявить кому-нибудь войну?» – подумала я.

Карла I, Рыжая

Когда дрезина остановилась посреди тоннеля, Бормоглотик некоторое время усиленно нажимал на рычаг, надеясь вновь привести ее в движение.

– Ничего не выходит, дальше придется идти пешком… – сказал кошачий мутантик и спрыгнул на рельсы.

– Пешком я не пойду, – Бубнилка вцепилась в поручень дрезины.

– Но почему не пойдешь? Мы же с тобой, – удивилась Трюша.

– Потому что там кто-то есть… – всхлипнула малышка. – Его не видно, но я слышу, как Он думает…

– Ты уже говорила про Него, когда мы подплыли к городу на лодке, а там никого не оказалось… – сказал Бормоглотик, чтобы успокоить ее.

– Он есть, – настаивала Бубнилка. – Он там, в темноте!

Но тоннель был очень длинный и темный, только в самом конце брезжил свет, и то, что в этом зловещем коридоре их может кто-то подстерегать, мутантики считали вполне вероятным.

– А кто Он? – нервничая, спросила Трюша.

– Не знаю… – прошептала девочка.

– А зачем Он прячется?

– Тоже не знаю…

– А где хотя бы Он прячется? – Трюша отчаялась выяснить что-нибудь у перепуганной малышки. – И как Он выглядит? Хоть это ты знаешь?

– Он везде – и над нами, и под нами… И в сводах тоннеля, и в земле… И Он думает о нас, или нет… не думает, а ждет. Он ждет, чтобы посмотреть, что мы будем делать, – голос Бубнилки в темноте звучал очень таинственно.

– А Он хищный? – спросил Бормоглотик. – Он как к нам относится: хорошо или плохо?

– Не знаю… Думаю, никак еще не относится. Он просто ждет. Сидит в темноте и ждет… – И Бубнилка опять всхлипнула.

Но как бы там ни было, оставаться у застрявшей дрезины дольше не имело смысла. Ведь Ему, кто бы Он ни был, могло надоесть ждать, и Он мог наброситься на них прямо здесь. Возвращаться назад было уже поздно, а впереди хотя бы брезжил свет. К тому же Он мог подстерегать их везде – и в конце тоннеля, и в его начале, и мутантики решили идти вперед. Из всех троих только Бубнилка хорошо видела в темноте, а Трюша и Бормоглотик налетали на стены и спотыкались о рельсы как слепые.

Чем дальше они шли, тем страшнее им становилось. Они вслушивались в окружавшую тишину и вздрагивали от малейшего шороха, от каждой упавшей с потолка капли. Но Он, видимо, не спешил нападать, и маленькие мутантики благополучно миновали опасный участок.

– Ну вот видишь, никто нас не подстерегал! Я же говорил тебе, Трюша, что она его выдумала! – засмеялся Бормоглотик, когда они наконец вышли из тоннеля и сощурились от яркого света.

– Что-то я не помню, чтобы ты это говорил, – осторожно заметила Трюша.

– Он там был, совсем рядом, просто решил пропустить нас, – уверенно сказала Бубнилка. – Он почувствовал, что мы его боимся, ему стало нас жалко, и Он захотел посмотреть, что мы будем делать дальше.

Выйдя из тоннеля, мутантики оказались почти в центре города, но не в той его части, где были сейчас Пупырь, Мумуня и лобастики, а в другой. И сколько они ни кричали: «Му-му-ня! Пу-пырь! Де-душ-ка Ум-ник!» – только эхо разносилось в пустых кварталах города. Высокие дома отражали и рассеивали телепатический сигнал, и Бубнилка не могла связаться ни с кем из лобастиков.