64  

ГЛАВА 22

Зануда. Люди, мечтайте осторожнее. Ваши мечты иногда сбываются!

Снег! Снежная равнина до горизонта! Я иду, проваливаясь по щиколотку, по пушистому свежевыпавшему снегу. Господи, сколько же я его не видел! С лета две тысячи десятого… Какого две тысячи десятого? Сейчас две тысячи одиннадцатый. В смысле — тысяча семьсот девяносто первый. С неба сыплется белая крупа. Она сухая и теплая — опилки? Подняв глаза, я вижу архангела в белых одеяниях с красным поясом и лицом падре Хосе. Он кружит над равниной, неподвижно расправив крылья, потом подносит к губам трубу (Гавриил?) и играет «подъем».

Вскакиваю, путаясь в одеяле, натягиваю штаны, рубаху и, застегивая пояс с пистолетами и тесаком, просыпаюсь. Перо Индейки выглядывает с женской половины в небрежно запахнутом халатике (поначалу она обходилась без него, но знает, чертовка, что мне нравится, и старается соответствовать). Тихо, одними губами шепчу: «Все в порядке, можешь спать дальше», и выхожу на веранду.

На улице росно и прохладно, но солнце уже поднялось. Примета времени — зимой вставали затемно. Порядки Дядя Саша установил армейские. Не спорю, так надо — времена и места дикие, зазеваешься — схарчат. Но как же я материл и его, и все наше начальство, когда три ночи подряд были тревоги. Первая — учебная, а потом две боевые. Каким-то мореплавателям (хорошие люди по морю ходят, а эти именно плавали) приспичило пройти мимо нашего Форта довольно близко к берегу. В первую ночь шхуна вроде нашей «Ласточки», а второй раз — целый фрегат. Кто, зачем — непонятно, но мы оба раза занимали оборону в береговых укреплениях, а конные разъезды прочесывали берег на день пути в обе стороны. Граница на замке, йод ее медь!

Оправившись и умывшись, возвращаюсь в дом. Хитрая Змея отсыпается — она ночью к младенчику вставала, а Перо Индейки уже готовит завтрак. Кухонные обычаи розоволицых ей нравятся, особенно — что и мясо, и яйца, и овощи с крупами приносит муж. Не надо самой бегать и искать съедобные корешки и птичьи гнезда. И систему пайков она поняла и приняла очень быстро, тем более что у нас не фиксированные нормы выдачи, а доли. Мне — рабочая с надбавками как солдату и матросу (пусть из третьего сменного экипажа, который Клим учит пока только на берегу), Хитрой Змее иждивенческая с надбавкой как кормящей матери, Перу Индейки — иждивенческая с надбавкой, потому что она ходит на общую кухню, помогает поварам и учится.

Еще одна примета времени — в печке на таганке рядом с огнем шипит закипающий кофейник, а жена сосредоточенно крутит кофемолку. Это, кстати, моя и Дога заслуга — он, я и Яго, по прозвищу Каравай, наладили производство тележных колес и сбыт их соседям. В первую очередь — в ближайшие миссии. Они ведь — не только церковь и священник, но и достаточно серьезное хозяйство вроде совхоза. Пардон, помещичьей усадьбы. Естественно, телег там много, они все время ездят и иногда ломаются. Проблема в том, что ближайший токарный станок по дереву (кроме как у нас) — в миссии св. Карлоса,[1] которая вроде как столица Калифорнии. По крайней мере, начальник падре Хосе, падре Фермино, там и сидит.

Впрочем, это их проблемы — кто у кого где сидит. Я в темпе рубаю кашу с мясом, хвалю жену и бегу на конюшню. Потому что хотя фактически там все делают Яго (другой, но тоже крещеный индеец) и три брата-апостола, Педро, Андреас и Хуан, но обязанностей начкона с меня никто не снимал и потому надо несколько раз в день забегать, проверять и по результатам хвалить или ругать.

На конюшне все в порядке. Больных нет, в разъездах четыре упряжные лошади и шесть верховых. Все сходится — две пароконных повозки, что вернутся сегодня с угольного разреза, и два патруля по три человека. Выпускаем коней на водопой, потом я бегу на планерку.

Опаздываю — склянки бьют, когда я еще только подбегаю к штабу. Впрочем, Клима я обогнал. Начштаба демонстративно смотрит на часы, но ничего не говорит. Перекличка, отчет о событиях за ночь (слава Богу, ничего особенного не случилось), планы на сегодня. У меня до обеда — химлаборатория, после обеда до ужина — конное дело, после ужина — лекция на тему «Время и календарь».

Последнее, кстати, идея сеньориты Долорес. Не эта конкретная лекция, а вообще — употреблять по полтора часа в день на взаимное обучение. Дескать, «обучая, мы учимся сами», и еще много веских причин. Только спать на лекциях не дают.

  64  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×